Первое грехопадение - [21]

Внезапно всё очарование пропадает. Исчезает яркий свет, перестаёт бушевать ветер — лишь слабые его колебания ощущает она теперь. Улетучивается и то восторженное чувство, что так тронуло её. Женщина смотрит с балкона на улицу — там всё обычно: по дороге едут машины, по тротуарам идут пешеходы, мальчишки играют в футбол.

Другое странное чувство — название ему горечь — посетило её теперь. На душе стало так опустошённо, так скверно, такая тяжесть навалилась на плечи, так нехорошо защемило вдруг в сердце, что она не смогла сдержать в себе эту внезапную перемену: на глаза навернулись слёзы. Женщина смахнула их нервно, ушла с балкона в комнату и повалилась на тахту. Горечь не проходила, тяжесть скапливалась и ей стало совсем вдруг плохо, невыносимо — слёзы брызнули ручьём и женщина, уткнувшись в подушку, зарыдала навзрыд. Так рыдают, когда внутри нет ничего, кроме пустоты, когда вся прошлая жизнь кажется кошмаром, а будущая представляется кошмаром ещё большим, когда лишь гнетущие вопросы «зачем всё это?», «для чего?» приходят на ум — ответа нет на них, и ледяное отчаяние разливается по венам, отчаяние, от которого нет спасения.

Я безумная, думает вдруг женщина, я эпилептичка. Психозы ежеминутно сопровождают меня, порой они переходят в припадки. Я чувствую, оно близко сейчас, одно из этих буйств.

Она замирает, лицо её бледнеет, глаза закрываются. Становится трудно дышать. Женщина делает учащённые вздохи — дышать всё тяжелее, она глотает воздух, жадно вибрируя гортанью, но ничего не помогает — наступает удушье. Женщина хрипит и скатывается с тахты на пол. Она вскидывает руки, нервно поджимает и вытягивает ноги, вертит головой. По всему телу волнами проходит дрожь, а на лице выступает густой и липкий пот. Всё это сопровождается глухими стонами и хриплыми вскрикиваниями. Женщина что-то бормочет, гримасы разнообразных чувств отображаются на ней: от глухой злобы до дикой радости, от беспощадной ненависти до болезненной отрешённости. Женщина катается по полу, вытягивает руки и тянется к чему-то, вдруг сжимается в комок и жалобно скулит. Стоны переходят в вой, хрипы — в урчание; женщина то начинает кусать ножки стола, то гладит нежно пол, шепча ему что-то ласковое. Волосы её сбились и спадают на лицо космами, она трогает своё тело, трогает алчно, будто не веря в его существование. Изо рта брызжет слюна, голос всё чаще застывает на хохоте, и хохот этот страшен — в нём сам Ужас.

Вскоре, однако, женщина устала. Не поднимаясь с пола, она доползла до тахты и прислонилась к ней спиной. Расслабилась, сделала глубокий вдох и прикрыла глаза. Спустя какое-то время нехотя поднялась, оправила платье и причёску — полуразвалившись, села. Теперь она была строга, умна, теперь она владела собой. Взгляд её сделался неподвижным. Со стены, которую женщина созерцала всё это время, она перевела взгляд на пол, а чтобы было удобнее, подперла щеку ладонью. Это состояние стало вдруг очень приятно ей. Ощущение оторванности от всего происходящего вокруг интересно и испытать его стоит, лишь бы погружение в него не сопровождалось эмоциями и их отголосками — во всём должна быть аморфность. И ей казалось, что всё именно так и было: отсутствие эмоций, аморфность, отрешённость.

Она захотела вдруг, чтобы к ней пришёл её возлюбленный. Прямо сейчас, прямо из ниоткуда. Красивый, суровый — чтобы пришёл.

Она чувствует, что кто-то смотрит на неё. Женщина вскидывает голову и видит Его: он стоит в нескольких метрах поодаль и не сводит с неё глаз. Он обнажён и красив: мышцы напряжены под упругой кожей, изгибы их впечатляют. Почему-то всё вокруг погружается в полумрак, шторы оказываются задёрнутыми, да и непонятно, что за ними — день, ночь. Женщина чувствует, как кружится голова — лишь слегка, будто после бокала шампанского, и ощущение это приятно. Мужчина делает к ней шаг, но движение его нерешительно — он ждёт позволения, в глазах его застыл вопрос. Взор её излучает благосклонность и мужчина делает ещё один шаг, а затем ещё и ещё. Подойдя к ней вплотную, он встаёт на колени и кладёт ладони на её бёдра. Потом наклоняется к ней и языком касается губ. Женщина раскрывает свой рот, они целуются. Руки мужчины задирают подол платья и трогают женские ноги. Она приподнимается и помогает снять с себя платье. Мужчина гладит её грудь. Потом гладит её плечи, её руки, её живот, а затем снимает с неё трусики. Теперь они оба обнажены. Женщина обвивает голову мужчины руками и перебирает пальцами волосы. Мужчина заключает её в свои объятия и кладёт на тахту. Он действует не спеша, губы его и пальцы неторопливы, они запечатлевают своё присутствие на женском теле долгими и нежными касаниями. Затем он ложится сам, ложится на женщину. Своим телом она чувствует его тело — оно горячо и импульсивно, оно хочет её… Но вдруг чувства меняются в ней: откуда-то приходят брезгливость и омерзение, стыдливость является беззвучно и бестревожно — ей больше не хочется близости с мужчиной. Она ловит его руки, ласкающие её, и отводит их. Потом отстраняется от его губ. «Но я хочу тебя», — шепчет ей мужчина и снова обвивает её. Она опять пытается высвободиться. «Я не могу отпустить тебя просто так», — вновь слышится мужской шёпот — «ведь я пришёл из такой дали». Уже с силой и яростью женщина борется с ним и пытается выползти из-под него — это ей удаётся. Она соскальзывает на пол, подхватывает своё скомканное платье и, закрываясь им, отползает к окну. Мужчина приподнимается и глядит на неё: взор его чист и ясен, он удивлён. Женщина доползает до батареи, прижимается к ней спиной и закрывает лицо руками.