Первое дело Мегрэ - [15]

Она скрылась в доме, но через минуту ей на смену появилась высокая плотная женщина в темно-синем костюме и голубой шляпе с белой вуалеткой в крупный горошек.

Почему Мегрэ покраснел? Не потому ли, что видел эту особу в одной сорочке в неприбранной комнате служанки?

Конечно, то была не горничная. Это могла быть только Лиз Жандро, которая, несмотря на спешку, с большим достоинством, слегка покачивая бедрами, направлялась к фиакру.

Мегрэ был так взволнован, что чуть было не прозевал номер фиакра: «48». Но он тут же опомнился, записал номер и вторично залился краской под пристальным взглядом Помеля.

– Такие-то дела! – вздохнул последний, прикидывая, какой бы выбрать крюшон.

– Какие именно?

– Вот так оно происходит в порядочных семьях, как принято говорить.

У него был вид именинника. Однако он не улыбнулся и сухо спросил:

– Вы этого дожидались?

– Простите?..

На лице хозяина отразилось презрение, и он, насупившись, придвинул Мегрэ новую рюмку, словно бы хотел сказать: «Ну раз уж вам угодно играть в прятки!..»

И Мегрэ, спохватившись и желая снова обрести расположение толстого ресторатора, сказал:

– Это мадемуазель Жандро, верно?

– Кофе «Бальтазар», совершенно правильно, мосье. И, как я полагаю, мы не так уж скоро снова увидим ее на нашей улице.

– Вы думаете, она уехала путешествовать? Хозяин бросил на него уничтожающий взгляд. И Мегрэ почувствовал себя погребенным под тяжестью его пятидесяти – шестидесяти лет, его жизненного опыта, того множества рюмок и рюмочек, которые он выпил с разного рода людьми, и его глубоким знанием квартала, в котором он жил.

– На кого вы работаете? – спросил вдруг Помель подозрительно.

– Но… я ни на кого не работаю… Во взгляде собеседника не было и тени сомнения: «Лжешь, милейший!»

Потом, пожав плечами, Помель изрек:

– Тем хуже!

– Как вас понять?

– Признайтесь, вы уже рыскали по нашему кварталу?

– Я? Клянусь вам… Мегрэ сказал чистейшую правду и чувствовал необходимость доказать это. А хозяин преспокойно смотрел на него с таким видом, словно бы не верил ни единому его слову, и, наконец, вздохнув, сказал:

– А я вас принял за друга графа.

– Какого графа?

– Неважно какого, раз я ошибся. У вас та же походка, та же привычка горбить плечи.

– Вы думаете, что мадемуазель Жандро поехала к графу?

Помель не ответил – он смотрел на Луи, который снова появился на углу улицы Фонтен. Так как Луи ушел в сторону улицы Бланш, то, по-видимому, он обошел по кругу весь квартал. Он казался оживленным, и похоже было, будто он и впрямь прогуливается, наслаждаясь солнцем и воздухом. Окинув беглым взглядом безлюдную улицу, он с видом человека, честно заслужившего свой стаканчик белого вина, вошел в табачную лавку.

– Он и к вам заходит?

Последовало сухое, категорическое «нет».

– У него расстроенный вид. Он неважно выглядит.

– Мало ли людей неважно выглядят. Нельзя же им всем помочь.

Уж не на Мегрэ ли он намекал? Голосом настолько тихим, что его почти заглушал звон посуды, доносившийся из кухни, Помель продолжал:

– Если бы все люди говорили правду… У Мегрэ было такое ощущение, что всего лишь шаг отделяет его от очень важных открытий, но сделать этот шаг он, увы, не сможет, если ему не поможет хозяин ресторана, этот толстяк, насквозь пропитанный кальвадосом. Неужели все потеряно и ему не завоевать доверия Помеля? Вероятно, он зря сказал, что не имеет к графу никакого отношения.

Все это утро, казалось Мегрэ, его преследуют одни лишь неудачи.

– Я сотрудник частного сыскного агентства, – сообщил он на всякий случай.

– Вот оно что!

Что он еще мог сказать, если его начальник рекомендовал ему ни в коем случае не вмешивать в это дело полицию!..

На эту ложь он пошел, чтобы узнать правду. Он дорого бы дал сейчас за то, чтоб быть на двадцать лет старше и обладать таким весом и такими плечами, как его собеседник.

– Я был уверен, что ничего не случится!

– Однако случилось.

– Так вы думаете, она не вернется?

Мегрэ то и дело попадал почти в цель, ибо Помель, предпочитая отмалчиваться, только двусмысленно пожимал плечами. Тогда Мегрэ решил взяться за дело с другой стороны.

– Теперь угощаю я, – заявил он, показывая на глиняные кувшины.

Неужели хозяин откажется выпить с ним? Но тот только еще раз пожал плечами и буркнул:

– В такое время хорошо бы раскупорить новую бутылку.

И отправился за бутылкой в погреб. Мегрэ чувствовал, что не слишком твердо стоит на ногах после десятка рюмок кальвадоса, но зато Помель шел как ни в чем не бывало, его даже не смущала лестница без перил, напоминавшая стремянку.

– Видите ли, молодой человек, чтобы лгать, надо быть стреляным воробьем.

– Вы думаете, я… Хозяин уже наполнял рюмки.

– Кто это поручит частному сыскному агентству такое дело? Не граф же, как вы понимаете! И, уж конечно, не все эти Жандро, не отец и не сын! А что касается господина Юберта… – Какого Юберта?

– Вот видите! Вы даже не знаете всех членов семьи.

– Разве есть еще один сын?

– Сколько домов на этой улице?

– Не знаю… Сорок? Пятьдесят?..

– Так вот, ступайте посчитайте… А потом стучите в каждую дверь. Может быть, найдете такого, кто вам даст подробные сведения. Что до меня – прошу прощения. За дверь я вас не выставляю. Можете оставаться здесь сколько угодно. Только вы уж меня извините, в это время дня я всегда отдыхаю, что бы там ни стряслось… За прилавком стоял стул с соломенным сиденьем. Помель уселся на него, повернувшись спиной к окну, скрестил руки на животе, закрыл глаза и мгновенно погрузился в сон.