Первеницы мая - [19]
Пришло время потуг. Тело Анны повиновалось естественному ходу вещей, но ему недоставало ее воли. Роды грозили затянуться, а ждать нельзя было ни минуты. Сердцебиение ребенка уже не прослушивалось. Ему нужно было срочно помогать выйти.
– Щипцы, Лукас.
– Щипцы? Я?
– Это дело врача. Давай. Ты тянешь, я толкаю.
Ирма навалилась Анне на живот всем весом. Лукас застыл с щипцами в руках, в ужасе, что может повредить головку и вызвать необратимые осложнения.
– Давай, Лукас, ну же, черт побери! Именем короля!
Она толкала, он тянул. Наконец маленькая, мокрая, серая, точно из фланели, девочка выскользнула рыбкой на руки своему дяде. Она не дышала. Он поднял ее за ноги, похлопал по попке – тщетно. Ни звука, ни движения, пуповина вот-вот перестанет качать кислород.
– Мертвая? – спросила Ирма.
– Мертвая.
– Ты знаешь, что делать.
Лукас перерезал пуповину. Иногда маленькие легкие начинают работать, когда внешний приток прекращается. Не на этот раз.
– Проклятье, кровь так и хлещет, – вздохнула Ирма, хлопоча вокруг Анны. – Живо рожай плаценту, или сама за ней полезу.
Она стала мять Анне живот. Потом за тридцать секунд достала послед руками. Стеганое одеяло пропиталось кровью, кровь стекала по краю, капала на пол. Голова Анны покоилась рядом с подушкой: рот открыт, между полуприкрытых век видна полоска белка. Плацента вышла целиком.
– Хвала небесам, – выдохнула Ирма, будто выругалась, берясь за уже приготовленную иглу.
Лукас тем временем положил новорожденную на пеленальный столик. Он вытер ее досуха, стал растирать – без толку. Попробовал искусственное дыхание. «Пять вдохов, – говорила Ирма, – больше пяти не делай». Ничего. Он продолжал нажимать на грудь большим пальцем. У него было двадцать минут. Потом поздно. Прошло семь, восемь. Лукас вспомнил Марселина на дне шлюпки – чуть не утонувшего марсового. Его он смог вернуть к жизни. Так неужели не выйдет с племянницей? С совсем новеньким сердцем? Чего оно ждет, почему не стучит?
– Воскресни, воскресни, – умолял он в отчаянии.
– О том, кто не сделал ни вдоха, «воскресни» не говорят, – поправила Ирма.
– Мне наплевать.
– Говорят «оживи».
И, словно в ответ на сказанное ею волшебное слово, грудь девочки вдруг приподнялась. Лукас услышал тихий, едва различимый хрип. Он положил ее себе на предплечье и стал массировать спину. Из крохотных губ вышла чистая, прозрачная вода. Легкие освободились, она наконец заревела и задергала ручками и ножками.
– Ну и ну… – присвистнула Ирма, застыв с иглой в руке.
Лукас держал племянницу на руках. Она была черноволосая и почти невесомая. Он чувствовал, что не в силах запеленать ее в связанное для нее одеяльце. Ему нужно было согревать ее своим теплом, прижимать к своей коже. Он обернул ее полой своей сорочки и разрыдался.
Ирма безучастно делала свою работу. Кончив, она поправила Анне подушку, смерила пульс, вытерла ей лоб и сказала:
– Такие вы, значит.
– Какие? – спросил Лукас, не отрывая глаз от новорожденной.
Он ни за что не расстался бы с ней: может, даже вскормил бы сам.
– Это у вас в роду.
Лукас поднял голову.
– Поперечное предлежание, рука в родовом канале. Никогда, ни за что бы не подумала, что увижу такое второй раз.
Она умолкла.
– И кто был первый? Не я же, в конце концов…
– Ты, ты, балда. Ты самый. – Ирма покачала головой. – Худшие мои роды. Лучший мой ученик. Хочется верить, оно того стоило.
Ирма и правда едва не расчувствовалась, но тут Анна издала тот же хрип, что и ее дочь. Лукас подошел к ней и осторожно убрал прилипшую к щеке прядь.
– Чудесная девочка, Анна. Замечательная.
Не размыкая век, Анна приподняла руки и открыла грудь. Лукас приложил малышку к груди и окружил ее подушками.
Покой в комнате, где жизнь только что восторжествовала над смертью, продлился недолго. Трое мальчишек вбежали, подскочили к кровати, завизжали, увидев кровь, захотели взглянуть на сестру, которая показалась им гадкой, и стали канючить, что целый день не были дома, – пока не получили от отца по шлепку. Сам он не смел поднять новорожденную на руки. Дочурка – как и взяться? Он боялся ее сломать.
Было уже за полночь, когда Лукас пошел провожать Ирму до дома. Она взяла его под руку, и они молча шли рядом. Снег набивался в ботинки. От мороза перехватывало дух. Лукас хотел задать Ирме один вопрос, но так как от него тоже перехватывало дух, он откладывал его до самого крыльца.
– Мать или ребенок… – заговорил он наконец. – Что сказал мой отец?
Акушерка молча посмотрела ему в глаза. Впервые она захотела пощадить своего практиканта. Но ее молчание уже все сказало. Лукас опустил взгляд.
– Вот мерзавец…
– Заметь, – сказала Ирма с напором, – твоя мать еще жива, а значит, мы не послушали твоего отца.
Лицо Лукаса окаменело. Он стал сам на себя не похож.
– Он хотел сына, Лукас. Твой отец очень хотел сына.
– Он хотел сына, чтобы тот жил за него, вот чего он хотел.
– Лукас. Ты ведь читал мои записи? Знаешь, отчего ребенок лежит так, будто в гамаке, свесив вниз руку? Ну?
– Слишком растянута матка.
– Молодец. А отчего матка так растягивается?
– Предыдущие беременности.
– Верно. А что усугубляет?
– Избыток околоплодных вод? Близнецы?
Первый том приключенческого фэнтези «Королевство Краеугольного Камня» – это захватывающее путешествие, которое начинается в разгар шторма на борту корабля. Наследный принц Тибо плывет домой, в Краеугольный Камень, – мирное процветающее королевство, где его ждут трон и верные подданные. Но Тибо не подозревает, что возвращение на родину будет не таким радостным и триумфальным, как он надеется, и что ему придётся сражаться не только за законное право на трон, но и за любовь к беглой темнокожей рабыне, которая тайком пробралась на его корабль. Паскаль Кивижер родилась в Канаде, Монреале.
Согласно правилам вампирских кланов, Последний клан созданный Носферату, должен собрать всех своих собратьев в одном месте, избрать главу, выбрать город, где они останутся жить и прочее и прочее,но кому это надо? Вампиры Последнего клана жаждут пользоваться своими способностями, жаждут жить на полную катушку, какие ещё правила? Большая сила, это большие возможности и идёт к чёрту весь мир — вот то, что могло бы стать их девизом. Содержит нецензурную брань.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.
