Первеницы мая - [14]
Жакар стоял в стороне от всех, с луком и стрелами, которые Тибо попросил его взять с собой. Вид у него был похоронный, что было уместно, но не имело к кончине Клемана никакого отношения: его надеждам сместить брата с трона быстро пришел конец. Мало того, что Тибо возвратился из леса, – к нему еще и вернулся рассудок; мало того, что вернулся рассудок, – он еще и запретил ему взять на борт Стикса. Без своего пса Жакар не мог дышать полной грудью.
Чем дальше проплывала процессия между высоких скал залива, тем тише становился гул колоколов. По вулканической породе вились охряные борозды, словно потоки еще горячей лавы. Корабли миновали мыс Маяка и вышли в открытое море. В лицо тотчас ударил ветер, лодка едва не опрокинулась. Облака висели низко, горизонт сверкал как острие клинка. Пришло время вверить великого Клемана холодным объятиям моря.
Блез отвязал плавучий гроб и подвел его к борту. Остальные суда подплыли поближе. Но те, кто ждал от Тибо речи, были разочарованы: он лишь нагнулся к покойному и сказал ему несколько слов, которые тут же унес норд-ост. Затем он подал знак брату. Жакар осторожно поднялся – лучший лучник королевства с трудом справлялся с качкой.
Отбросив за плечо плащ, он поднял лук и натянул тетиву левой рукой. Заранее предупрежденные телохранители были начеку на случай, если Жакар вдруг изменит цель, но он сделал все как положено, с необычайной точностью. Первая стрела просвистела над телом, тронув опереньем пальцы ног, и пробила в коре зияющую дыру. Вторая пронзила нос лодки, а третья отправила ее ко дну. Саван Клемана стал теряться в водах любимого им моря, а потом и вовсе исчез, растворился. Остались намокшие записки.
Туда же, где погрузился в воду усопший, Элизабет бросила то, что прятала в рукаве, – идеально круглый камешек, обернутый в шелковый лоскут, на котором она вышила два последних предложения из главного труда Клемана, «Энциклопедии естественного мира»:
«Даже если бы мы узнали все тайны природы, главная осталась бы недоступной, ибо жизнь как таковая – непостижима. И мы можем лишь надеяться открыть ее в тот самый миг, когда она пресечется».
Слова канули в воду. Элизабет разрыдалась. Она стояла, облокотившись на леер, и ветер трепал ее волосы. Филипп, ее брат, хотел ее утешить, но сам страдал от морской болезни. Тогда Гийом отважно отбросил свои костыли, покинул штурвал и двинулся к Элизабет. Наступая на сломанную ногу, он с каждым шагом думал, что умрет от боли, но видеть, как плачет Элизабет, было еще нестерпимее. Он робко положил ладонь на ее руку, и по нему словно пробежал разряд, но тут же внутри разлилось блаженство.
Однако король уже приказал возвращаться в порт, и Гийом, руководивший маневрами, с сожалением оставил ту, что занимала все его мысли. Тибо не сводил с капитана глаз. Он слишком много видел, слишком много знал. Когда Гийом вернулся к штурвалу, он подошел к нему и сказал на самое ухо:
– Черт возьми, Лебель… Ты влюблен в мою двоюродную сестру.
– Я?! – чуть не вскрикнул Гийом.
Король каким-то образом вызнал его чувства, да еще – доведя до полного смущения – заговорил с ним на людях запанибрата.
– Можешь мне все сказать, – шептал Тибо. – Она ведь мне как сестра. Исключительная девушка. Страшно образованная. Скрытная немного… Но ты же всегда на высоте… Такой молодец, как ты…
– Шутишь, – возразил Гийом едва слышно.
– С чего вдруг? Ты что, в себе сомневаешься?
– Ну, ты же знаешь…
Гийом намекал на свою болезненную застенчивость.
– Ничего я не знаю. Есть помехи? – Тибо махнул рукой в воздухе и ответил сам: – Никаких помех. И скажи спасибо, Дорек за вами по пятам не ходит, блюститель нравов! Говорил уже? Хочешь, я поговорю?
– С адмиралом?
– Да нет же, с моей кузиной.
– О чем?
– О тебе, разумеется.
– Нет, нет, ни в коем случае…
Гийом от волнения шептал все громче, и Элизабет обернулась на них. Но хуже всего, что сам блюститель нравов направился к штурвалу с явным намерением взять командование на себя. Взволнованный Гийом попытался закрыть тему:
– Не понимаю, с чего ты взял, Тибо? Откуда вообще такая мысль?
Тибо нахмурился; он не знал, как описать это состояние невероятной ясности.
– Понимаешь, Гийом, как будто завеса, скрывавшая от меня все, вдруг поднялась…
– Поднять паруса! – подхватил адмирал во всю глотку. – Лево на борт! Курс на Бержерак, по северному маршруту!
Ветер, вторя Дореку, упорно толкал шхуну в открытое море. Гийому пришлось до хрипоты надсаживать свой красивый баритон, чтобы перекричать адмирала и увести судно в порт. Когда шхуна наконец причалила, колокола смолкли.
На смену им пришел вороний крик.
8
Тибо все больше приходил в себя за своим громадным письменным столом, на стуле черного дерева. Пелена повседневности понемногу вновь заслоняла от него мир, не было больше ни той просветленности, ни ослепительной ясности. Теперь ему все время постоянно казалось, будто он что-то упускает. Что не вполне понимает других; что больше никогда не разглядит их как следует. Все утомляло его, даже сон. Утром, открывая глаза, Тибо не помнил кошмара, из-за которого проснулся на полу. Весь день он ходил погруженный в себя. Путал время и дату, шнурки завязывал через раз и вставал из-за стола с ложкой в кармане.
Первый том приключенческого фэнтези «Королевство Краеугольного Камня» – это захватывающее путешествие, которое начинается в разгар шторма на борту корабля. Наследный принц Тибо плывет домой, в Краеугольный Камень, – мирное процветающее королевство, где его ждут трон и верные подданные. Но Тибо не подозревает, что возвращение на родину будет не таким радостным и триумфальным, как он надеется, и что ему придётся сражаться не только за законное право на трон, но и за любовь к беглой темнокожей рабыне, которая тайком пробралась на его корабль. Паскаль Кивижер родилась в Канаде, Монреале.
Книга для поднятия настроения – динамичные сюжеты, легкий слог и добрый юмор.Принцесса упряма, как железная цепь, норовиста, как коза, и умна, как обоюдоострое лезвие. Она действует, ошибается, влюбляется, дерется и постоянно что-то ищет: еще не подаренное кольцо, драгоценного коня, обманутого рыцаря, городскую казну.Шесть историй, шесть приключений принцессы в самых разных обстоятельствах. Неизменно одно – решать проблемы надо немедленно: ждать и сожалеть о несделанном принцесса не умеет.
Волшебники суетятся лишь по особенным случаям, когда представляется возможность обокрасть коллегу чародея. Ведьмы же, суетливые от рождения, стараются совершить пакость из пакостей. И только иллюзионист спокоен до тех пор, пока не решает устроить грандиозное представление, попутно спасая город от величайшего зла. Три истории, множество героев и лишь одно главное действующее лицо — магия.
Он умер как герой, стараясь поспособствовать выживанию человечества. Феникс. Что ждет его в новом мире? Какой он будет, новый мир? Может, тихий и спокойный, без войн и болезней, где Феникс найдет себе занятие по душе и забросит поднадоевшую стезю воина и богоборца? А может еще более шизанутый мирок чем его родной, где придется для достижения своих целей замараться в крови и кишки по самые уши?
Юная Рита училась, общалась, жила. Но с приходом одного шамана все встало с ног на голову. Она вернулась домой. Заняла свое место в Кругу Тринадцати. Однако что-то не давало ей повода сидеть спокойно, и она постоянно вляпывалась в истории. И теперь ее мучают только три вопроса: зачем уничтожать Круг Тринадцати? Кто такой шаман Жинн и каким боком-припеком здесь ее бывший ректор? И кто же все-таки любит Риту, не обманывая? Закончено, но почти не редактировано.
Замкнутые в одном пространстве непримиримые враги никогда не смогут понять друг друга. Сумеет ли жестокий Наг, уничтоживший семью юного Ависа, выполнить задание до конца и свернуть хрупкую шею беглеца? 18+.
Парень из клуба был достаточно необычным. Красив, но давно не сопляк. Умён, но до грубого неприветлив. Неподходящие вещи и отсутствие косметики никак не вписывались в обстановку закрытого клуба… и всё же здесь он был своим. Альф игнорировал, попивая свои разноцветные коктейли, но со мной ушёл на пятой минуте разговора. Шлюха? Клофелинщик? Наркоман? Не первое, не второе и не третье.18+.