Первая зорька - [4]

Вдруг впереди я увидел выступающее из воды нагромождение камней. «Верно, это и есть Каменный остров, о котором мне говорили. Попробую укрыться на нем». И тут же мелькнула тревожная мысль: «А что, если лодку разобьет о камни?». Но я отогнал страх, повернул плоскодонку и налег на весла. С трудом удерживая суденышко в нужном направлении, я, наконец, пристал к островку и только тогда почувствовал, что окончательно выбился из сил. Выскочив на берег, втянул лодку и огляделся. Каменный остров оказался действительно небольшим: в длину около двухсот метров, а в ширину не более ста. Кое-где виднелись редкие кусты и отдельные невысокие березки. Подходящего укрытия от непогоды — никакого.

Я перевернул лодку и залез под нее. Теперь ни вода, ни ветер меня не доставали. Утешал себя тем, что дождь скоро прекратится, но надежды меня обманывали.

Раздумывая о своем положении и досадуя, что вовремя не заметил перемену погоды, я полез в карманы за папиросами. Внезапно совсем близко послышался гусиный крик.

Через небольшую щель между камнями и бортом лодки я увидел двух крупных птиц. Они летели тяжело, над самой водой, часто и коротко взмахивая большими крыльями. Гуси опустились на берег неподалеку от лодки и внимательно осмотрелись. Лодка, вероятно, не возбудила у них подозрений. Тихо переговариваясь, гуси отошли к нависшей каменной глыбе и укрылись под ней.

Так близко видеть этих осторожных птиц мне еще не доводилось, и я порадовался счастливой случайности понаблюдать за ними. «А ведь у меня с собой ружье, — вспомнил я. — Одним зарядом можно с такого расстояния уложить обеих птиц и завладеть завидной добычей». Но какой уважающий себя охотник станет стрелять гусей, волею случая оказавшихся рядом. Это очень смахивает на браконьерство. Да и сам выстрел, слишком уж легкий, не представляет спортивного интереса.

Птиц, как и меня, застигла в пути непогода. Как и я, они, утомленные, обрадовались возможности укрыться на Каменном острове. Значит, мы товарищи по несчастью. Значит, выстрел будет не просто жестокостью, но и предательством.

А гуси, продолжая негромко гоготать, стояли под камнем и разбирали клювами намокшие перья.

…Часа через два дождь прекратился. Гуси с радостным криком поднялись в воздух.

Я тоже вылез из-под лодки, с наслаждением разминая отекшие от неудобного лежания ноги, и долго еще смотрел вслед улетавшим птицам, пока они не превратились в маленькие точки.

НА ОЗЕРЕ ДУВАНКУЛЬ

Второй час наша «Победа» мчится по гладкому тракту в сторону Еткуля. В машине нас четверо: корреспондент центральной газеты Антон Михайлович Поляков, старый коммунист, ныне пенсионер, Павел Дормидонтович Макаров, шофер Алексей Дорогин и я.

Едем на знаменитое озеро Дуванкуль на несколько дней. Настроение у всех приподнятое, как это всегда бывает в ожидании предстоящей охоты. Разговариваем о самых различных вещах, шутим, рассказываем анекдоты. Особенно разошелся старик Макаров. Он вспоминает свою молодость, «дела давно минувших дней», прошлые удачные охоты — и так и сыплет шутками и прибаутками. Его любимое выражение: «Забодай тебя комар». Эти три слова он произносит с разной интонацией, и каждый раз они получают новый смысл.

— Ах, горе-охотничек, забодай тебя комар, — добродушно-ласково говорит он корреспонденту, когда тот вдруг обнаружил, что половину заготовленных патронов оставил дома. И это звучит, как сожаление и сочувствие.

— Куда лезешь, забодай тебя комар! Влево, влево сворачивай! — кричит Павел Дормидонтович Алексею, повернувшему не на ту дорогу, и это уже похоже на угрозу.

За стеклами «Победы» мелькают поля с еще не убранным овсом, березовые перелески, деревни, встречные автомашины. Серая, похожая на золу пыль висит над дорогой. Порой облака пыли становятся настолько плотными, что впереди ничего невозможно разглядеть. Тогда Алексей останавливает машину и ждет, чтобы пыль хоть немного улеглась.

Минуем районный центр Еткуль, сворачиваем на проселочную дорогу, проезжаем последнюю деревушку со странным и звучным названием Жуковаровка, и вот уж виден Дуванкуль — сплошное море желто-зеленого тростника. На берегу озера среди высоких берез прячутся два домика. Это охотничья база. Здесь живут заведующий хозяйством, егерь и еще несколько человек. А вот и «гостиница» для приезжих — светлый и просторный дом с верандой, разделенный на несколько комнат.

Нас встречает заведующий хозяйством — плотный мужчина в годах, с пышными совершенно седыми усами. Говорит он неторопливо, мягким, с хрипотцой голосом. Макаров знает его давно, здоровается с ним по-приятельски, показывает разрешение на право охоты и пользование лодкой.

— Мотор-то есть, — говорит заведующий хозяйством, сильно напирая на букву«о», — только вот работает худо…

— Как это «худо»?! — передразнивает его Павел Дормидонтович и с угрозой добавляет: — Сам будешь тянуть наши лодки, забодай тебя комар.

Идем к берегу озера. Погода отличная. Небо необычайной голубизны, солнце припекает, как в июле, хотя уже вторая половина сентября. Слабый теплый ветерок лениво перебирает метелки высокого тростника. В косых лучах солнца нестерпимо блестит спокойная гладь воды. На вешалах вдоль берега растянуты для просушки сети. В стороне из других сетей двое рыбаков выбирают крупных золотистых карасей и бросают их в ведра. Непомерно толстый кот лежит, растянувшись, на опрокинутой вверх днищем лодке. Полуприкрытыми глазами он лениво следит за прыгающими в ведрах рыбами.