Первая жизнь, вторая жизнь - [13]

— Вот с этого и надо было начинать, — проворчал Виталя, но лицом просветлел.

— Я пока тебя ждал, набросал несколько эскизов. Посмотришь? — Он кивнул, и Сема протянул ему альбом. Вообще-то архитекторы давно перешли на графические планшеты, но Ткачеву нравилось рисовать карандашом на бумаге.

— Мне нравится, — вынес вердикт Пименов. — А тебе, Лолоша?

Девушка стояла рядом и тоже поглядывала в альбом.

— В целом да, — ответила она. — Но флигели не должны быть одинаковыми.

На старинных фото они на самом деле были разными по высоте, и их крыши различались. У одного квадратная, у второго — купол.

— Так же красивее. Симметрия гармонична.

— Возможно, но в асимметрии не только своя прелесть, но в нашем случае имеется смысл.

— Какой же?

— В правом флигеле повесилась княжна.

— Которая из…?

— Старшая. Дочка умалишенной. Низкий потолок, мощные балки. Она накинула веревку и вздернулась. После этого Филаретов перестроил флигель. Сделал его выше, а крышу велел соорудить в виде купола. И не повесишься, и форма как у храма, считай, очищает помещение. Но это не помогло…

— Кто-то все же умудрился удавиться? — Сема мог не знать обо всех случаях самоповешения.

— Нет. Но призрак продолжал блуждать по флигелю. И его превратили в складское помещение. Однако, когда особняк стал прибежищем беспризорников, в нем поставили койки, и ребятам являлась женщина с петлей на шее. Они устроили поджог и сбежали. Флигель забросили. А снесли только через полтора десятка лет. Заодно и второй.

— Из-за психов, я помню, — воскликнул Виталя. — Они шастали туда. Чудом выбирались из смирительных рубашек, отвязывались от кроватей, перлись во флигель, там впадали в буйство.

— Для них во втором сделали изолятор. Но в нем им лучше не становилось. Поэтому оба флигеля снесли. А больницу стали называть «Долиной смерти».

— Почему? — поинтересовался Сеня.

— Дохли как мухи психи, — ответил за Лолу Виталя. — И стали сюда свозить тех, от кого избавиться хотели.

— Кто?

— Родственники, как правило, или соседи по коммуналкам. Надоела бабка им, у которой крыша едет, а сердце здоровое. Свезли сюда, она через пару месяцев преставилась, они при наследстве. Или за стеной алкаш живет, а его комната ой как нужна. Подпоили, разозлили, определили в психушку (было отделение для тех, кого «белочка» посетила), и тот же исход.

— Столько пациентов умирало, что их просто закапывали, — взяла-таки слово Лола. — Не то что памятников, даже табличек на могилах не ставили.

Сема передернулся. В какое ужасное место завела его судьба! Но, надо сказать, бродя по руинам, он не почувствовал этого. Бывал он в зданиях (целых и разрушенных), где тебе не по себе. Что-то гнетет. И хочется убраться подальше… Но не тут.

Пока они вели беседу, на тропке, ведущей из березняка, показался мужчина. В соломенной шляпе, больших, похожих на дамские очках, потной рубахе и жилетке, увешанной значками. В одной руке он нес старый транзистор, в другой — мятый эмалированный бидон, из которого торчал куст.

Сема подумал, что перед ним деревенский дурачок — Васильки находились как раз за рощей. Но он ошибся.

— Женек, ты чего такое тащишь? — обратился к «дурачку» Виталя.

— Здрасьте вам, — поприветствовал всех Женек. — Это мята. — Он приподнял бидон. — В чай добавлять. А емкость пригодится для его кипячения.

— А рухлядь на что?

— Раритет, — не согласился с ним Женек. — Таких сейчас не найти. Только в деревнях на чердаках.

— И зачем он тебе?

— Не мне — Лехе. Старые советские транзисторы лучше всех волны ловят, и он из них локаторы мастерит.

Ткачев вопросительно посмотрел на Виталю. Может, он не ошибся и перед ним деревенский дурачок?

Тот усмехнулся. Понял, что Сема думает о чудаке в женских очках (теперь это стало очевидным) и с транзистором.

— Знакомьтесь, девочки, мальчики, это Женя, — представил его Виталя. — Он охотник за привидениями.

Семен не смог сдержаться, рассмеялся.

— Зря ржешь, — сердито буркнул Пименов. — Они с Лехой-напарником зафиксировали около сотни случаев паранормальной активности. То есть не просто стали свидетелями, а получили доказательства этому.

— Это здорово. И какие?

И обратился он непосредственно к Евгению.

— Есть записи, фотографии. Целый архив. Могу показать.

— И ни одного привидения? — кисло улыбнулся Семен. — Вот на него посмотрел бы.

— Эта возможность тебе представится, — с достоинством ответил ему Женя. Он не обиделся. Привык, видимо, к тому, что его всерьез не воспринимают. А когда снял очки, чтобы утереться, оказалось, что у него очень умные и живые темно-карие глаза.

— Сегодня полнолуние, и мы ждем гостей с того света.

— Сегодня? — встрепенулся Виталя.

— Да. Поэтому мы с Лехой и приехали сегодня. Пришлось отгулы взять на работе.

— Кстати, где он?

— В деревне остался. Там девушка…

— Эй, я вас нанял, ребятки. Так что первым делом самолеты… — Как бы ни протестовал мальчик Виталя против просмотра советских фильмов, но все же сюжеты, образы, цитаты врезались в его память.

— Ты не дал мне договорить. Там девушка печет для нас пироги. Леха ждет, когда поспеют.

— Как ее зовут? — полюбопытствовала Лола.

— Вика.

— Неплохо знаю ее. Стряпуха отменная. И молоко их корова дает удивительно вкусное.