— Я был обесчещен. Меня похоронили на территории тюрьмы.
— И какое это все имеет значение? Ты был моим мужем! Я ненавидела тебя, но я тебя любила. Я ведь так тебе и сказала, когда вернула кольцо. Я читала «Если» Киплинга над твоей могилой! Как ты мог подумать, что я не приду на твои похороны?
Кингсли был очень тронут.
— Шеннон сказал мне, что ты не ходила.
— И ты поверил ему?
— Ну…
— Как ты мог поверить? Он же наглец из наглецов! Я поняла это, как только его увидела.
— Но ты снова приняла его, и не один раз. Он приходил к тебе.
— Может быть, он и приходил, но я его не принимала. Он пришел к моей двери, но узнал, что меня нет. Я знаю подобных типов.
И снова Кингсли подумал о том, как сильно он любит свою жену. Ее интуиция была безупречна.
— Агнес, — сказал он, — ты выйдешь за меня замуж?
— Да.
Они снова обнялись, и на этот раз она не оттолкнула его. Вместо этого она взяла Кингсли за руку и повела его вверх по лестнице.
— Ужасно неприлично перед брачной ночью, — сказала она, когда они оказались в спальне.
Они занимались любовью, а затем Кингсли пошел в комнату Джорджа и долго смотрел на любимое личико. Когда он вернулся в спальню, Агнес в задумчивости сидела за туалетным столиком.
— Эта сестра Муррей, — сказала она, и в голосе ее слышались нотки язвительности, — она играет довольно серьезную роль в твоей истории, не так ли?
— Сестра Муррей? О… она очень приятная молодая женщина, и… и очень помогла мне в расследовании.
— Неужели? — ответила Агнес, умудрившись вложить в это короткое слово огромный смысл.
Кингсли попытался сменить тему, невольно подумав, что, возможно, интуиция Агнес могла бы быть не так безошибочна.
