Первая женщина на русском престоле. Царевна Софья против Петра-«антихриста» - [2]
Федор поморщился, глядя, как истово закрестился на иконы дьяк, и вдруг лукаво улыбнулся, глядя на взопревшего в собольей шубе Украинцева:
— А чего ж ты, Емельян Игнатьич, в шубе-то по весне ходишь? Солнце уж, чаю, вовсю припекает. Да и приказ мой нарушаешь. Негоже, дьяк, так поступать.
Я еще когда велел, чтобы все служилые люди в польском платье ходили! А ты вон как вырядился?
— Да я что, — распахнул пошире шубу хитрый начальник Посольского приказа, показывая, что под ней на него надет роскошный польский кунтуш, — разве ж я могу ваш приказ нарушить! Но ведь вот какое дело: эта голь иноземная все мне в нос тычет, что мы, мол, живем на окраине Европы и больше походим на азиатов, чем на их распрекрасный Версаль. Крыть нечем, хотя дворец вашего батюшки в Коломенском их Версаля не хуже. А зимний сад нашего патриарха такой, какого и у аглицкой королевы нет. Странные они, однако? Я им толкую о том, что наша армия не уступает свейской, а они не верят, я им говорю, что наши пушки не хуже аглицких, а они смеются. Ну, думаю, я вас чем-нибудь да уязвлю! Они все в бриллиантах — и я тоже принарядился. А то ведь негоже мне басурманам в чем-то уступать! Они в свои плащи кутаются, а тут я в собольей шубе! Меня уже посланник короля польского пытал, где такую же справить… А бороду я, между прочим, первый по вашей рекомендации сбрил!
Глядя на разобиженную физиономию дьяка, Федор не выдержал и расхохотался, но тут же натужно закашлялся. Софья потянулась ему помочь, но больной сердито отмахнулся от ее рук и, отдышавшись, улыбнулся царедворцу:
— Ладно, иди, Емельян Игнатьич, совсем меня уморить хочешь!..
Обрадованный Украинцев спиной вперед так и выскочил из царской опочивальни.
В комнате повисла тишина, только громко тикали комнатные часы да раздавалось хриплое дыхание больного.
— Знаешь, Сонька, я подумал и решил, что скоро не умру, — как о само собой разумеющемся проговорил вдруг Федор. — Назло дяде не умру. У меня еще столько дел! Славяно-греко-латинская академия, окончание реформы армии, проблемы с турками и поляками… Василий Васильевич мне намедни свои прожекты читал, так я чуть не плакал от восторга! Одна беда: мою Думу карачун хватит, если я им хотя бы половину из того, что хочет сделать князь, предложу. А о патриархе и говорить нечего — он на меня до сих пор зол за то, что я долго не давал казнить Аввакума. Уж вроде сожгли старика — кир-Иоаким радоваться должен, ан нет, все морду воротит. Не может мне простить, что я латинян читаю да иезуитов выгнать не позволил. Ну, выгоню я их, а учить детей кто у нас будет? Слышала, что Украинцев говорил? Нам надо в Европу стремиться, а без образования как? Так что пусть никто не надеется, я еще помирать не собираюсь!
Софья внимательно посмотрела в запавшие глаза брата, на почти черные приоткрытые губы, перевела взгляд на тонкие руки с синими ногтями. О, она хорошо знала признаки скорбута? Их учитель Симеон Полоцкий не раз указывал ей с братьями на изможденных людей с такими же телами и лицами, говоря о тяжелой доле бедняков. Ан, вот какое горе вышло — скорбут и царя одолел, где же высшая справедливость? Уж чего только они не делали — и сырым мясом Федора кормили, и отварами разными поили, и святой водой поливали столько, что он от нее весь вымок, и службы в церкви стояли часами, а толку — чуть.
Надо было бы, конечно, сказать, что дядя прав, что брату нужно сделать распоряжение, но она промолчала, только тихо, как бы мимоходом, заметила:
— Нарышкины последнее время с боярами и Иоакимом целые дни шушукаются, а мимо пройдешь — сразу замолкают и смотрят так, будто сожрать хотят. Долгорукие, Стрешнев, Борька с Петькой Голицыны… И не подумаешь, что у такого государственного человека, как Василий Васильевич, могут быть такие братья…
Федор с трудом приподнял руку и, опустив ее на ладонь сестры, тихо сжал.
— Не бойся, сестричка, пока я жив, ничего они сделать ни с тобой, ни с сестрами не посмеют… А как там на улице? — вдруг сменил он тему. — Снег уже растаял? Я только сейчас понял, что занятый своими делами даже не заметил, остался ли он на улице.
— Уже неделю как последний сошел. Солнышко светит. Давеча под окном коты орали так, что спать было невмочь. Пришлось отправить стрельцов гонять кошек. С утра Наталья Кирилловна ходила губы поджавши — видать, уже доложили.
В комнату, тихо шурша одеждой и опустив очи долу, вошла новоиспеченная царица (всего два месяца, как из-под венца!) пятнадцатилетняя Марфа Апраксина, красоте которой предстояло увять после смерти хворого мужа. Софье по-человечески стало жалко девушку, чья судьба оказалась столь трагичной. Чужая во дворце, она робко бродила по царским покоям, стараясь не попадаться на глаза Нарышкиным и их ближним боярам.
Вот и сейчас, войдя в мужнину опочивальню, она тихо села в уголке на резной стул и замерла, превратившись в статую скорби.
— Ну, ладно, я пойду, — поднялась Софья, поправляя волосы. Ей казалось неприличным предаваться родственным чувствам на глазах чужих людей. Недостойно это дочери Алексея Михайловича. Поцеловав брата в лоб (точно покойника — мелькнуло у нее в голове), она вышла в коридор и, постояв в нерешительности, приказала проходившему мимо жильцу немедленно найти ближнего боярина Василия Голицына. Ей срочно нужен был совет, а кроме верно служившего ее брату князя, она никому не доверяла в Кремле. Мачеха давно постаралась окружить непокорную царевну своими людьми. При мысли о Голицыне у Софьи чуть быстрее застучало сердце, а на щеках появился легкий румянец, сделав заурядное девичье лицо почти красивым.
Она была главным «секс-символом» эпохи. Ее прекрасное тело, ее «экзотические танцы» (которые сейчас обозвали бы стриптизом) сводили с ума тысячи мужчин. Говорили, что ее имя переводится как «око зари», что она родом из Индии, где с детства обучалась в храме священным танцам и откуда ее похитил британский офицер, что в ее постели побывали богатейшие люди Европы, кронпринц Германии и половина парижских министров, что в Марокко она чуть не попала в гарем к султану и вынуждена была бежать на французском военном корабле… Неудивительно, что ее арест в феврале 1917 года по обвинению в шпионаже против Франции произвел эффект разорвавшейся бомбы, а поспешный смертный приговор до сих пор вызывает массу вопросов.
«Кто заглянул в пророческую бездну – уже никогда не будет смеяться» – трагедия Кассандры еще раз доказала правоту этой древнегреческой пословицы. Если верить мифу, Аполлон влюбился в дочь троянского царя и одарил ее способностью предвидеть будущее, но Кассандра отвергла любовь бога, который в отместку обрек ее на целомудрие и сделал так, что никто не верит ее предсказаниям. Сколько бы она ни кричала, что Парис с Прекрасной Еленой погубят Трою, сколько бы ни предупреждала о надвигающейся катастрофе, как бы ни заклинала отца сжечь деревянного коня, а не везти его в город, – все ее прозрения напрасны: смертным не суждено предотвратить неизбежное, а пророческий дар – не награда, а наказание, кара, проклятье…Читайте новый роман о трагической судьбе легендарной женщины, которая стала величайшей ясновидящей в истории, но слишком дорого заплатила за отказ о любви!
Элеонора Харрисон уже давно влюблена в красавца, аристократа, чемпиона по конкуру Ричарда Каннингема. До сих пор она видела его только по телевизору, но неожиданно у нее появляется возможность устроиться к нему конюхом. И девушка идет на это, чтобы быть ближе к любимому. Но вот незадача – оказывается, у него уже есть невеста… и тоже Элеонора. Кого же из двух Элеонор выберет прекрасный всадник?
Эта женщина была истинной дочерью своего времени — эпохи полусумасшедших императоров и любовных безумств, невиданной роскоши и неслыханного разврата, переворотов, доносов и казней. Само имя Мессалины стало нарицательным, войдя в историю как символ сладострастия и порока. Наложница кровавого Калигулы и жена безвольного императора Клавдия, она была ославлена как величайшая грешница и интриганка, которая якобы посещала публичные дома, отдаваясь за плату всем желающим, и собиралась свергнуть мужа, чтобы самой править Римом, — за что и поплатилась жизнью, когда ее заговор был раскрыт…Что в этих обвинениях правда, а что — пустые наветы на потеху охочей до грязных сплетен толпе? Была ли Мессалина «чудовищем разврата» и преступной злоумышленницей — или несчастной жертвой мужчин и обстоятельств, которая мечтала обрести любовь и покой в замужестве, родила императору сына и пыталась вести праведный образ жизни — но была покинута супругом, предана всеми, кого любила, и брошена в кровавый водоворот дворцовых козней и погибельных страстей, из которого не было спасения…
Кристина Хендриксен счастлива в замужестве. Вот только ее супруг Майкл слишком любит опасные приключения, которые разделяет с ним его приятель Алан. Во время одного из таких приключений Майкл погибает. Чья в этом вина? Все улики указывают на Алана, давно и безответно влюбленного в его жену. Кристина в отчаянии: она теряет и мужа, и единственного друга. Неужели в ее жизни уже не будет счастья?
Не дай бог кому-нибудь пережить то, что случилось в Нью-Йорке с русской эмигранткой Алисой Гаевской. Но испытания лишь закалили девушку. И когда эта бесстрашная рыжеволосая Амазонка знакомится с известным Каскадером, встреча столь сильных людей высекает искры, из которых возгорается пламя настоящей любви. Но Алису ждут новые испытания… Спасет ли ее любовь Каскадера?..
Хладнокровный делец Трэвис Сойер много лет мечтает отомстить семье Грант, когда-то бесцеремонно расторгнувшей с ним контракт, не выполнив условий договора. Джулиана Грант – энергичная бизнес-леди, не подозревая о коварных намерениях Сойера, нанимает его своим финансовым консультантом. Деловое сотрудничество Трэвиса и Джулианы превращается в страстный роман… После пылкой ночи любви Джулиана вообразила, что нашла идеального мужчину, а Трэвис осознал, что слишком далеко зашел в своих планах мести…
Рождество – пора чудес, когда даже самая роковая ошибка может обернуться невиданным счастьем, а незнакомец, доселе не знавший тепла семейного очага, наконец-то обретет свой дом. Только как это счастье удержать?
У поднявшегося из низов миллионера Нормана Мелтона было всё — кроме положения в английском высшем свете, отвергшем богатого выскочку… У нищей аристократки Карлотты Леншовски не было ничего — кроме блестящего титула и голубой крови одного из древнейших родов Европы… Их брак изначально был основан на ледяном расчете — однако очень скоро Норман и Карлотта стали осознанавать, что буквально созданы друг для друга…
Когда в светском обществе появляется новый человек, да еще молодой и богатый князь, к тому же иностранец, все стремятся к знакомству с ним. И если он делает предложение юной дебютантке, это не может не вызвать изумление и зависть светских львиц.Княжна Лиза Хованская принимает предложение заморского гостя Гвидо Кавальканти стать его женой. Жених приглашает нареченную в Италию, в родные края. Там Лизанька попадает в водоворот страшных, мистических событий и чуть не лишается жизни. Какие мрачные тайны хранит дворец итальянских князей?Какие замыслы вынашивает жених, оказавшийся загадочным незнакомцем?
Катенька Дымова выходит замуж за отставного офицера Алексея Долентовского и вместе с ним приезжает в родовое поместье. Муж очень любит прелестную женушку, но ее сердце молчит — она не чувствует к супругу особенной страсти. В старом доме помещиков Долентовских с новой хозяйкой начинают происходить странные события: призрак белой дамы является во сне и наяву и манит, манит за собой, обещая раскрыть страшную тайну и предостерегая от опрометчивых поступков.А тут еще местный ловелас, их сосед, вскружил бедной Катеньке голову…
Заветное желание стр. 6-216Темный поток стр. 217-411Два романа Б. Картленд "Заветное желание" и "Темный поток" привлекают внимание стремительным развитием любовной истории.В первом романе – провинциальная девушка из Ирландии заставляет страстно полюбить себя столичного денди и ловеласа, во втором романе на фоне войны прослеживается судьба богемного художника и его семьи.
Прав был А.С. Пушкин — в русской истории хватает сюжетов и страстей, которые не снились даже Шекспиру. Чего стоит хотя бы чудо невероятного восхождения Марты Скавронской, нищей сироты, простолюдинки, вдовы шведского драгуна, ставшей женой Петра Великого и Всероссийской Императрицей Екатериной Первой! Из солдатской палатки в постель фельдмаршала Шереметева, затем в спальню Светлейшего князя Меншикова и, наконец, в царскую опочивальню — и все это за какой-то год! Куда там Анне Болейн или маркизе Помпадур! И пусть завистники судачат о «царице из солдатских портомой» — Екатерине хватило ума и женской силы, чтобы стать не просто наложницей, даже не фавориткой, а коронованной Императрицей и не только сохранить голову на плечах, но унаследовать трон после кончины супруга.
России всегда везло на женщин – если бы мы еще умели это ценить! Царствуй Елисавета Петровна в Европе – ее бы превозносили как величайшую из великих, куда там ее тезке Елизавете Тюдор! А у нас «дщерь Петрову» до сих пор попрекают любовными авантюрами и гардеробом из 15 тысяч платьев, приписывая ей то глупость, то взбалмошность, то «бабью сырость» – ни дать ни взять «блондинка за рулем» государства. Но, во-первых, чтоб вы знали, Елисавета была рыжеволосой, а во-вторых – разве смогла бы «дура-баба» захватить и удержать власть, избавить Россию от немецкого засилья, разгромить самого Фридриха Великого?! Да побойтесь Бога!..Первая красавица Империи, пышнотелая «русская Венера», любимая дочь Петра Первого, унаследовавшая государственный гений, страстную натуру и неукротимый нрав великого отца, она не боялась ставить на карту все без остатка, умела рисковать собственной головой, побеждать, очаровывать, вдохновлять.
Она полюбила Михаила Романова еще до его призвания на царство. Она голодала вместе с ним в разграбленной ляхами Москве, чудом пережив Смутное время. Она навсегда завоевала его сердце и стала главной женщиной в его жизни. И в 1613 году, когда Земский собор избрал Михаила Федоровича на престол, молодой государь не забыл свою суженую – Марию Хлопову официально объявили царицей, взяв «наверх», в покои «Светлого чердака» – женской половины государевых хором. Но правду говорят, что «жениться по любви не может ни один король».
Ее ославили как «Северную Мессалину» и «распутницу на троне». О ее «сластолюбии» и «ненасытности» ходят легенды. Историки до сих пор спорят, сколько любовников было у Екатерины Великой — десятки или сотни? Но лишь одного из фаворитов она любила по-настоящему, всю жизнь, даже после разлуки, лишь с ним тайно сочеталась браком, лишь он был достоин ее страсти и стал «ночным императором» России — Григорий Потемкин. Как крестьянский сын покорил сердце Императрицы? Чем сумел не только привлечь, но и удержать эту великую женщину? Легендарной мужской силой? Но у нее никогда не было недостатка в «гвардейских жеребцах».