Первая спецслужба России. Тайная канцелярия Петра I и ее преемники. 1718–1825 - [129]

Время понемногу гуманизировало и все российское общество, и разведку, на дворе стоял век просвещения.

Таким в истории российской разведки остался Алексей Орлов, организатор дворцового переворота в пользу Екатерины в 1762 году, цареубийца, флотоводец, разведчик, диверсант, похититель самозванки, опальный царедворец. Он с лет бурной гвардейской юности носил на лице страшный шрам, след сабельного поединка, за что помимо прозвища Алехан был известен как «Граф со шрамом». Два века спустя мировая история спецслужб будет знать другого знаменитого диверсанта и разведчика по прозвищу «Человек со шрамом» — главного диверсанта гитлеровского Третьего рейха Отто Скорцени. Обер-диверсант Гитлера участвовал в его приходе к власти и в «ночи длинных ножей» с истреблением оппозиции фюреру, вывез для него из Италии пленного Муссолини и похитил из Будапешта попытавшегося изменить Германии венгерского правителя Хорти. Обер-диверсант нашей Екатерины Великой организовал ее приход к власти на штыках гвардии, убил ее предшественника на троне и выкрал для нее из Италии самозванку Тараканову. Сравнивать лично Алексея Орлова и Отто Скорцени, может быть, и не очень правильно, но в истории разведки у них много общего, кроме шрамов на лице и долгой опалы с писанием мемуаров в конце бурной жизни.

Отметим, что Алексей Орлов в истории русской разведки стал настоящим родноначальником ее тайно-диверсионной разновидности, именно на таких делах он специализировался на всем своем разведывательном пути от Ропши до Ливорно. Этот подвид разведки и «секретной дипломатии» дал большой рост именно во времена правления в России Екатерины Великой. И после Орлова ее разведка будет не раз замечена в таких акциях.

В 1792 году российский посол в революционном Париже Иван Симолин будет главным действующим лицом «заговора послов», которые попытаются организовать тайный побег из страны семьи низложенного революционерами короля Франции Людовика XVI. Много лет спустя, в Советской России, такой же «заговор послов» попытается спасти свергнутого Николая II. В 1792 году именно Симолин снабдит Людовика и его свиту русскими паспортами. Когда же бегство короля не удастся, он будет перехвачен революционерами в Варение и позднее казнен, Симолина якобинская власть вышлет из Франции. В докладе Симолина императрице Екатерине II в Санкт-Петербург посол с такой гордостью будет описывать, как едва избежал самосуда революционной толпы у Пале-Ройяль, что сомнений в его действительно ведущей роли в этом «заговоре послов» в Париже почти не остается. Симолин затем будет специализироваться на связях с роялистской эмиграцией Бурбонов, представлять русскую «секретную дипломатию» при эмигрантском правительстве будущего Людовика XVIII в Пруссии.

Диверсионные методы ликвидаций и похищений все больше будут проникать в разведку при Екатерине II. Если раньше на такие акции, как в случаях с Анкудиновым или царевичем Алексеем, шли в крайних обстоятельствах и после долгих размышлений, то к последним годам XVIII века уже войдут во вкус и начнут относиться к ним как к рутинной работе «секретной дипломатии». Поэтому в 1799 году во время альпийского похода русской армии Суворова против революционной Франции император Павел спокойно прикажет «сопровождающим армию людям» в Швейцарии захватить и доставить в Россию для суда главу швейцарской Директории (республиканского правительства) Лагарпа. Это уже было явное указание на похищение лидера правительства иностранной страны, Лагарп не имел российского подданства, он только некоторое время состоял на русской службе при Павле, являясь воспитателем наследника престола Александра. Эта операция русской «секретной дипломатией» осуществлена не была, но тенденция усиления террористических и диверсионных мотивов в разведке налицо. Поэтому же со времен правления Екатерины II все чаще будут замечены первые робкие попытки контактов русской «секретной дипломатии» с иностранными повстанцами с террористическим окрасом: с сербскими «четниками», с греческими группами «Этерии», корсиканскими сепаратистами группировки Паоли, борющейся против власти Франции над своим островом. Все это уже новые веяния в российской разведке, появившиеся в конце XVIII века.

РАЗВЕДКА В НАЧАЛЕ XIX ВЕКА ПРИ АЛЕКСАНДРЕ I

Напоследок необходимо сказать о временах правления Александра I, поскольку его отец Павел провел на троне немного времени, особого внимания разведке не уделяя. В первые годы XIX века активность российских разведчиков и по совместительству дипломатов оставалась достаточно высокой, особенно в непростую эпоху войн Наполеона в Европе. Но особое развитие получила при Александре военная разведка, что неудивительно, ведь с первых лет его царствования Российская империя плавно втягивалась в общеевропейскую бойню, предтечу двух мировых войн XX века, и только в 1813 году с полным разгромом Наполеона пожар общеевропейской войны был потушен.

Если у российской Тайной канцелярии до создания ее в 1718 году было по меньшей мере три черновых предшественника от ивановской опричнины до Преображенского приказа, то у российской военной разведки до создания ее отдельного органа при Генштабе в 1880 году был всего один черновой и не самый удачный проект. Воплотить его в жизнь именно при императоре Александре Павловиче попытался деятельный первый военный министр Российской империи Михаил Барклай-де-Толли, выходец из шотландской знати на русской службе, один из главных творцов победы в 1812–1813 годах над Наполеоном. При нем была проведена военная реформа всех вооруженных сил России, в том числе впервые введен институт профессиональной пограничной стражи при армии.