Первая схватка - [5]

Прибывший к генералу начальник контрразведки ничем не мог успокоить его высокопревосходительство. Наоборот, еще более взбесил его, доложив, что не только Пуговкиной, но и вообще никакой девушки-проводницы в районе вокзала арестовано не было. Куда девалась Пуговкина — он совершенно не знал.

Отдышавшись и выпив несколько рюмок коньяку, генерал отдал приказ адъютанту затребовать срочно другого проводника.

— Но только проводника, а то проводницу они еще раз украдут. Дьяволы! А чтобы Лукерья Пуговки на мне была разыскана! Слышите, ротмистр? Может идти, без Пуговкиной не смейте показываться. Какая же это, черт подери, разведка, когда у начальника штаба среди бела дня пропадает проводник и разведка не может ничего узнать?

Начальник разведки печально протрезвонил шпорами и вышел. Адъютант стал писать требование на проводника…

VIII КУДА НИ КИНЬ — ВСЕ КЛИН!

А около генеральского вагона мотался какой-то рабочий, видимо, слесарь из депо, с ящиком и инструментами. Он постукивал колеса соседних вагонов молотком, что-то завинчивал, перестукивал по буксам… Часовые не обращали на него внимания, так как из генеральского вагона шел непрерывный вопль и часовые боялись повернуться.

Слесарь перешел к вагону насупротив генеральского и стал подтягивать буксы.

Из окна вагона выглянул адъютант.

— Эй ты, братец! Вон тот, в блузе! Поди-ка сюда!

Рабочий оставил буксы и приблизился к окну.

— Ты из депо?

— Так точно, ваше благородие. Из депа слесарь. Вот буксы проверяю.

— Нарядчика, что заведует проводниками, знаешь?

— Так точно, знаю. Вижу на работе каждый день.

— Вот, отдай ему записку, да живо! Чтоб сегодня же, смотри, — не позднее вечера был прислан проводник его превосходительству.

Рабочий взял от адъютанта записку, собрал свои инструменты и зашагал в депо.

В конторе у нарядчика, распределявшего проводников, рабочий оглянулся и, убедившись, что в конторе ни души, кроме самого нарядчика, нет, подошел к столу и тихо сказал:

— Товарищ Соскин! Вот записка начальника штаба. Необходимо сейчас же отправить туда проводника, то есть не проводника, а только дать наряд и листок с фамилией и проводниковской книжкой. Туда в вагон должен отправиться с этими документами один из наших. Вам же придется быть начеку. Коли проводник наш провалится, вы должны сделать так, чтобы вы сами по возможности остались чистым. В крайнем случае, и вам придется отсюда давать ходу.

— Есть! — ответил Соскин, к слову сказать, бывший матрос со знаменитой «Авроры». — Проводников у меня налицо ни одного. Одни поразбежались, другие в командировках. Человек пять в больнице. Я вам дам наряд на имя, — он посмотрел в книгу нарядов, — на имя Василия Курносова. Он как раз недавно отправился, вернее, переправился на родину, в Москву. Наверное, уже там, в Советской России. Я выпишу наряд на его имя. Его никто почти здесь не знал. Только по книге числился. Если выйдет провал и меня спросят, то я скажу, что послал Курносова, а кто такой Курносов — это не мое дело. Проводник и проводник!..

IX КУДА ПОДЕВАЛАСЬ ПУГОВКИНА

Когда около часа дня Лукерья Пуговкина направлялась к дежурному по станции за свечами для генеральского вагона, к ней подошел молодой, симпатичный такой офицер и очень вежливо спросил:

— Красавица, ты не проводница вагона № 4711?

Лукерья сказала, что да, проводница, вот иду, дескать, за свечами.

— Как фамилия и имя?

— Мое-то? Лукерья, а по фамилии Пуговкина.

Офицер посмотрел в какую-то бумажку и уже серьезно так сказал:

— Пуговкина, тебя надо арестовать! Я из контрразведки. Ты только не бойся. Вот, уже ревешь? Тебе ничего не будет. Хочешь, напиши записку своему генералу. Я сейчас же отошлю ее, а он распорядится тебя освободить. Это, наверное, контрразведка напутала и написала бумажку тебя арестовать. Ну, вот что! Пиши записку. Брось реветь!

Пуговкина, всхлипывая, нацарапала записку, а офицер взял эту записку, подозвал стрелочника из будки и строго так приказал немедленно отнести эту записку самому генералу. Теперь Пуговкина немного успокоилась. Генерал ее в обиду не даст. Как взяли, мол, так и отпустят. Только зря проканителят.

Около товарных пакгаузов стоил автомобиль, там еще сидел какой-то в военной форме. Офицер вежливенько подсадил Пуговкину рядом с собой и автомобиль помчался, только не в город, а куда-то по большаку.

Пуговкина забеспокоилась.

— Куда вы меня везете, ваше благородие?

— Главное, товарищ Пуговкина, успокойтесь. С вами ничего худого не сделают!..

Пуговкина индо вся обмерла: как это, сам господин офицер и назвал ее товарищем! Господи, матерь святая Богородица: «Товарищ Пуговкина!» У белых таперича за слово «товарищ» шомполами до смерти шкуру спускают, а тут ее, Лукерью Пуговкину, сам господин офицер товарищем назвал. Ну и дела! Лукерья совсем растерялась.

Недолго ехал автомобиль, только очень быстро. При переезде железнодорожной линии у шлагбаума машина остановилась. У переезда стояла будка.

— Товарищ Пуговкина, слезайте, приехали!

Пуговкина, ни жива ни мертва, слезла и покорно пошла вместе с двумя офицерами в будку.

Вошла, а там еще один сидит — третий. Сидит да улыбается. Как увидала Лукерья, что смеются, так ей сразу на душе легче стало.