Первая русская царица - [39]
Семиткин начал разбор с фараоновой ведуньи; чтобы ее еще больше напугать, в соседних отделениях начали пытки, от которых в ночи раздавались нечеловеческие вопли и взвизгивания. Там расправлялись с ворами-убийцами, которые, чтобы снять кольцо, отрубали руки…
– Отвечай, ведьма, по правде, – обратился Семиткин к представшей перед ним фараоновой матке. – Знай наперед, что у тебя за плечами стоит старшина моих батожников, слышишь, как он расправляется с твоими приятелями. Ты пугаешь людей своими бесами, а он их не боится и так с ними управится, что будет невмоготу отмалчиваться. Отвечай же по правде, может быть, меньше десятков батогов получишь, не то и над жаровней побываешь. Кто тебе доставил царицыну рубашку?
– Да разве она царицына?
– Батож…
– Так, так, воистину царицына. А доставил мне ее такой пригожий молодец, князем от него отдавало. В ухе золотая серьга с бурмицким зерном. Конь у него не расейской породы, и прямо скажу – крылатая тварь. Только бы самому фараону сидеть на нем в короне.
В характерном описании ведуньи Семиткин узнал Лукьяша.
– Для какой же надобности он вручил тебе эту вещь? Ведь вы оба знали, какая за ваше чародейство положена казнь?
– Батюшка боярин, нет тут моего чародейства, а просто глупое бабье любопытство: правда ли, что в царицыной сорочке кроются все милости небесные.
– Батож…
– Государь мой батюшка. Выпытывай, всю правду скажу. Обороните меня все святые от чародейства, а от знахарства не отказываюсь. Не отказываюсь, что знающий может принять при помощи сорочки много греха на душу.
– Какие же такие грехи?
– Перво-наперво: оторвать воротник и сжечь его с молитвой к фараонову богу, он поможет. Если получишь черный пепел – вводи его в дело. При рыжем цвете пользы не ожидай.
– А как в дело-то ввести?
– Где она ходит, там следок посыпать.
– Да кто она?
– Желанная. Пусть она наступит невзначай на пепелинку, и тогда сейчас возгорится у нее в груди любовь.
– Так ты, сердцеводница, намеревалась ввести царицу в грех? Нет, тебе, видно, нечего и делать в пыточной избе. Эй!.. Отвести эту ехидину в Разбойный приказ, а там мы рассудим.
Ведунья повалилась было в ноги боярину, но вступившие в избу служилые люди так рванули ее, что космы на голове поредели. По окончании допроса важнейших душегубов занялись простыми ворами. Полосование их батожьем и лозами длилось целый день, причем одному «посчастливилось» подставлять под удары спину, а другому – ягодицы. В итоге получили обещания открыть клады, заложенные в лесу под дубовыми корневищами.
Приостановив свое любимое дело, Семиткин отправился во дворец, неся в своем бездонном кармане царицыну сорочку. Мама, которую он просил повидаться с ним, сперва отказала ему в этой чести, и только когда он передал, что имеет дело государственной важности, разрешила ему войти в моленную. Здесь Семиткин отвесил ей глубокий поклон и, не говоря ни слова, поднес ей сорочку. Мама растерялась. Сорочка была та самая, что вызвала в дворцовых службах переполох. На вопрос, где она нашлась, Семиткин с увертками лисицы пояснил:
– Отобрана она мной от фараоновой ведьмы в логовище, наполненном ворами и душегубами. На допросе с легким пристрастием ведунья призналась, что ей доставил это сокровище некий очень красивый молодец. В одном ухе серьга с бурмицким зерном. Конь у него арабский, повода шелком шиты. Взглянет – рублем подарит, а в острастке силен; обещал повесить ведунью на первом суку, если не подействует ее чародейство. Благо, что фараониха ничего не успела сделать.
– Да что сделать-то? Чему действовать?
– А действовать так, чтобы в душе любовь вспыхнула. Не поспей мои люди, ведунья, наверное, сожгла бы воротник сорочки, и тогда молодец посыпал бы след той, с кем ему желательно в любовь войти…
«Это дело Лукьяша, – поняла мама, как только услышала о серьге в ухе. – Как быть моей бедной головушке? Не поклониться ли этому поганому живодеру…»
И мама поклонилась Семиткину до самого колена.
– Ты бы, боярин, помалкивал обо всем это деле. Поверь, придется и тебе искать помощи; тогда тебе лучше всего обратиться ко мне.
Семиткин поклонился в свою очередь чуть не до колена, про себя ж подумал: «Пришлось и Семиткину кланяться, а то и на порог не пускала. Только, видно, я останусь полубородым, этакой срам!»
Мама сразу же отправилась к царице, которая много раз просила ее называть по-прежнему Настей, но мама оставалась непреклонной.
– Царица! Великая беда приключилась. Твоя сорочка…
– Ну знаю, пропала.
– В том-то и дело, что нашлась!
– Так беда в чем же?
– Нашел Семиткин у фараоновой ведуньи в логовище душегубов. Такого несчастья и вовеки не избыть!
– Господи, да мало ли покраж бывает на свете?
– Коли бы покража, так и плакать нечего, а то доставлено туда для чародейского дела. Ворот-то она бы оторвала и сожгла, а заговоренный пепел, если посыпать следок женщины, сводит ее с ума и заставляет отдаться ее любови. Да если проведает о том царь, так и живу не быть. Малюта разорвет все тело клещами. И твоей маме побывать на дыбе. Какому сумасшедшему пришло в голову такое сумасбродство, пусть лучше бежит, шальной, из Московского царства.
Эта книга посвящена необычным судьбам трёх женщин. Анастасия Романовна, жена государя Иоанна IV, Екатерина Алексеевна, жена императора Петра I, немецкая принцесса Шарлотта, ненавидимая своим мужем, царевичем Алексеем, — герои исторических романов, знакомящих читателя с неизвестной, потаённой жизнью царского двора. Содержание: В. Череванский. Первая русская царица. М. Семеневский. Царица Катерина Алексеевна. М. Хованский. Невестка Петра Великого.
Череванский Владимир Павлович (1836–1914) – государственный деятель и писатель. Сделал блестящую карьеру, вершиной которой было назначение членом госсовета по департаменту государственной экономии. Литературную деятельность начал в 1858 г. с рассказов и очерков, напечатанных во многих столичных журналах. Впоследствии написал немало романов и повестей, в которых зарекомендовал себя хорошим рассказчиком. Также публиковал много передовых статей по экономическим и другим вопросам и ряд фельетонов под псевдонимами «В.
Петр Николаевич Краснов (1869–1947) — в российской истории фигура неоднозначная и по-своему трагическая. Прославленный казачий генерал, известный писатель, атаман Всевеликого Войска Донского, в 1918 году он поднял казаков на "национальную народную войну" против большевиков. В 1920 году Краснов эмигрировал в Германию. В годы Второй мировой войны он возглавил перешедшую на сторону вермахта часть казачества, которая вслед за атаманом повторяла: "Хоть с чертом, но против большевиков!"Отрывок из исторической повести «Всё проходит».
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин – выдающийся русский писатель. Автор сатирических «Сказок» и поразительной фантастической «Истории одного города», мастер критического реализма в «Губернских очерках» и «Пошехонской старине» и гений психологического реализма в «Господах Головлевых»…Острые сатирические картины из жизни российской глубинки второй половины XIX века, с блестящим юмором безупречно выписанная галерея представителей провинциальной бюрократии…Все это – «Помпадуры и помпадурши» – одно из самых популярных произведений Салтыкова-Щедрина.
Мамин-Сибиряк — подлинно народный писатель. В своих произведениях он проникновенно и правдиво отразил дух русского народа, его вековую судьбу, национальные его особенности — мощь, размах, трудолюбие, любовь к жизни, жизнерадостность. Мамин-Сибиряк — один из самых оптимистических писателей своей эпохи.В первый том вошли рассказы и очерки 1881–1884 гг.: «Сестры», "В камнях", "На рубеже Азии", "Все мы хлеб едим…", "В горах" и "Золотая ночь".Мамин-Сибиряк Д. Н.Собрание сочинений в 10 т.М., «Правда», 1958 (библиотека «Огонек»)Том 1 — с.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые напечатано в сборнике Института мировой литературы им. А.М.Горького «Горьковские чтения», 1940.«Изложение фактов и дум» – черновой набросок. Некоторые эпизоды близки эпизодам повести «Детство», но произведения, отделённые по времени написания почти двадцатилетием, содержат различную трактовку образов, различны и по стилю.Вся последняя часть «Изложения» после слова «Стоп!» не связана тематически с повествованием и носит характер обращения к некоей Адели. Рассуждения же и выводы о смысле жизни идейно близки «Изложению».
Впервые напечатано в «Самарской газете», 1895, номер 116, 4 июня; номер 117, 6 июня; номер 122, 11 июня; номер 129, 20 июня. Подпись: Паскарелло.Принадлежность М.Горькому данного псевдонима подтверждается Е.П.Пешковой (см. хранящуюся в Архиве А.М.Горького «Краткую запись беседы от 13 сентября 1949 г.») и А.Треплевым, работавшим вместе с М.Горьким в Самаре (см. его воспоминания в сб. «О Горьком – современники», М. 1928, стр.51).Указание на «перевод с американского» сделано автором по цензурным соображениям.