Первая роза - [2]
— Я стараюсь справляться, — ровно сказала она. — Но твои поступки никак этому не способствуют.
— Видно, как ты справляешься. Хотя в последний раз, кажется, правда было парой бутылок меньше…
— Софья, ты нарываешься на… а, так ты этого и добиваешься, да? Добиваешься, чтобы я тебя ударила, и меня отсюда выставили?
Она промолчала.
— Могла бы просто сказать, что не хочешь меня видеть. Я бы поняла, — мать очень тихо поставила тарелку на тумбочку. — Александр Петрович обещал, что завтра сюда положат ещё двоих. Тогда я не буду приходить, раз так… Но пока ты одна, я хочу быть рядом.
— У меня же ничего нет. Ты никаких вещей не принесла, даже мобильник дома оставила. Медсестра всегда за дверью. Да только если бы я захотела, я бы уже сделала то, чего ты боишься. Возможностей масса.
— Значит, ты не хочешь?
— Не сейчас.
— Кхм…
На смущённый кашель обе оглянулись.
— Простите, что без стука… забыл, — врач только что ножкой не шаркнул. — Анна Михайловна, вас к главврачу просят. Надо кое-какие документы подписать.
— А вы…
— А я пока как раз опрошу Софью.
Мать вышла. Парень традиционно поправил очки:
— Перевязка прошла успешно, заживление идёт хорошо. До второй операции, думаю, новая перевязка не понадобится. Визита психиатра ждите завтра, — снова прокашлялся, сунул тетрадку под мышку и, скрестив руки на груди, сурово воззрился на Соню. — Зачем вы так с матерью, Софья Андреевна?
Ага, ясно — поговорил с главврачом, и та дала добро на разговоры с опасной пациенткой.
— Да, вы можете ответить, что вам досталась не самая лучшая мать, но она вас любит! Вы… вы вот хоть раз думали, что с ней будет, если вас не станет?
— Как была, так и будет. Хотя да, бывает хуже, вон у Ленки мать вообще не просыхает. А от Аньки сегодня даже не пахло. Только ты под дверью в следующий раз не подслушивай, ладно? А теперь иди, я спать хочу.
Врач совсем несолидно прислонился плечом к стене:
— Софья… как вы не можете понять, что таких вот… их в каждой жизни бывает достаточно. И что же, если бы все вот так же, как вы… людей бы тогда вообще не осталось.
Она отвернулась к стенке.
— Ну вот подумайте — их много, а вы одна! — он говорил почти жалобно. — Своей смертью вы никому ничего не докажете, вы же уже убедились! А себя лишите жизни со всеми её радостями. Если вы хотите от горестей сбежать…
— Это не только из-за него, — Соне наконец надоело. — Если скажу, почему, дашь мне поспать?
— Эм…
— Я хочу уйти, потому что не вижу смысла жить.
Она повернула голову, в первый раз взглянув в глаза за очками. Серые, оказывается.
— Когда-то я думала, что за нами кто-то присматривает… каждому воздаётся по поступкам и бла-бла. Что справедливость есть. И Бог есть. А потом папа ушёл…
Она бесцельно оглядывала палату: на него смотреть не хотелось. Почему все больницы одинаковые? Стены зелёненькие, мебель белая, лампы обязательно гудящие, с противным белым светом, и всё такое стерильное, такое безжизненное, что свихнуться можно. Только в окно и можно поглядеть — там парк заснеженный, и даже вольеры с белками видно, если медсёстрам верить, а совсем рядом Москва-река, а за ней зимой выбеленный город, за окраину которого медленно закатывается солнце…
— Помню, я лежала в кровати, слушала рыдания мамы за стенкой и думала, в чём мы виноваты. За что это нам… За что это мне. За что папа меня бросил. И не могла понять. А потом Анька стала пить… Я от однокашников и друзей это скрывала. И когда он появился, ему тоже не сказала. Но кто-то узнал и кто-то донёс. Тогда он сказал, что «не стерпит мою ложь» и что «вычёркивает меня из своей жизни». У него мать учительница была, она ему привила всякие странные фразочки… Вот тогда я и траванулась. Просто хотела, чтобы его всю жизнь оставшуюся совесть мучила. Водкой таблетки запила — слышала, так действеннее. Но меня спасли. А потом, уже в больнице, я лежала и думала: времени-то было много… Вот я ничего плохого не делала, родителей слушалась, любила, как никто… Но мне почему-то такую жизнь отмерили. А есть в моём классе такие дебилы нахальные, которых родичи холят и лелеют, и есть такие стервы, которые с тремя одновременно крутят, и хоть бы кого из троих немножко любили. И все трое об этом знают, но всё терпят, как привязанные… Значит, выходит, нет никакой справедливости? Значит, и Бога нет… или он последняя сволочь, раз он такое допускает. Значит, ты можешь жить по правилам, но об тебя всегда будут ноги вытирать, а другие по твоей голове будут к хорошей жизни идти… Хватит, натерпелась, не хочу больше. Хочу умереть. А если там что-то есть… И если Бог всё-таки есть — хочу плюнуть ему в рожу и сказать всё, что я о нём думаю.
Врач перекрестился.
Она вновь отвернулась, спиной чувствуя его задумчивый взгляд.
— Значит, ты… вы думаете, что ваша жизнь не стоит проживания…
— Да.
— И вы совсем не видите в ней смысла? — ой, дурак… не понял ещё, что ль?
— Нет.
— И вас совсем-совсем ничего не держит? Ничего хорошего?
— Нет этого хорошего.
— Думаете? И вы даже не хотите пробовать поискать?
— Зачем?
Его пальцы тихо постучали по обложке тетради. Потом, не сказав ни слова, он вышел.
Наконец-то можно притвориться спящей, подумала Соня, зубами натягивая одеяло повыше. Хоть до ужина без нравоучений.
Продолжение романа «Кукольная королева», и вторая книга тетралогии «Темные игры Лиара». Полгода. Всего полгода спокойной жизни – столько Таше уготовила судьба. Тёмные игры Лиара продолжаются, и пришло время сделать следующий ход. Первый этап игры, перевернувшей Ташину жизнь, завершён. Настала пора для нового. Он приносит девушке княжеский титул, приглашение ко двору… и покушение на короля. Покушение, в котором несправедливо обвиняют её друзей. Таше придётся снова отправиться в путешествие, чтобы спасти близких, – только её собственная беда куда ближе, чем кажется.
«Песнь льда и пламени» — фанфик по мультфильму «Холодное сердце», он же «Frozen». Коротенькая история, родившаяся от обиды за то, что Эльзе так и не устроили личную жизнь. Занял второе место на аниме-фестивале Тя-но-ю 2014.
Три ипостаси есть у оборотней. Одна ловкая – для детства, одна крылатая – для юности, и ещё одна, самая сильная, – для поры защищать себя. Три личины есть у неё. Птица. Кошка. Королева, у которой нет и не будет короны: только ниточки, за которые удобно дёргать кукловодам. Две тайны есть у неё – и два проклятия, ибо за раскрытие каждой – смерть. И никто не спросит, хочет ли она приключений и дальних странствий, когда незнакомцы придут в её дом. Потому что кто-то давно решил это за неё.
«Последний шаг через себя» — фанфик по Star Wars. Попытка объяснить мотивы и причины поступков рыцаря Оби-Вана Кеноби. Занял второе место на фестивале AniCon 2013 — по причине того, что первое досталось моему же «Папагено»…
Наверное, любая девушка будет счастлива стать женой молодого, красивого и богатого лорда. Но не я. И я уже готова была согласиться на предложение руки и сердца от нелюбимого человека, когда в моей жизни появился он: тот, к кому меня влечет, словно бабочку на огонь, тот, кто скрывает множество темных опасных тайн. Тот, кому принадлежит мое сердце, но кому никогда не отдадут мою руку. Тот, кто является ко мне во снах, глядя на меня разноцветными глазами волка…
Шахматный гений, хакер, опытный геймер, ботан и очкарик, – это Снежка. Колючая и серьёзная, недоверчивая и мстительная, без иллюзий и сантиментов. Вот такая… И вдруг – попадает в сказку. Правда, не совсем весёлую: там вместо любви прекрасного принца – участь куклы колдуна, вместо магического дара – рабский ошейник. А ещё мир на грани войны, жестокие Тёмные и совсем не светлые Светлые.Снежка решается вступить в игру, где ставка – свобода и жизнь. Но помогут ли способности и немного удачи обыграть того, кто стал её тюремщиком, того, кого впервые в жизни она готова назвать достойным противником? Ведь когда всё вокруг оборачивается не тем, чем кажется, это круто меняет правила.
Николай Мавроди (он же Эсмеральдов), молодой, спортивный, сексуальный, полный амбиций, решил отправиться за миллионом в Америку, где трудится целая армия подобных ему охотников за легкой наживой. Это и продавцы сомнительной недвижимости, и организаторы несуществующих круизов, и владельцы публичных домов под видом массажных салонов.Сорок сюжетов не выдуманы, они основаны на материалах прессы и реальных судебных процессов. Мавроди удачно срывает большой куш, но теряет достоинство, уважение людей и любовь в этой погоне.Путаница, шантаж, интриги, аферы.
Интриг и занимательных коллизий в «большом бизнесе» куда больше, чем в гламурных романах. Борьба с конкурирующими фирмами – задача для старшего партнера компании «Стромен» Якова Рубинина отнюдь не выдуманная, и оттого так интересна схватка с противником, которому не занимать ума и ловкости.В личной жизни Якова сплошная неразбериха – он мечется среди своих многочисленных женщин, не решаясь сделать окончательный выбор. И действительно, возможно ли любить сразу троих? Только чудо поможет решить личные и производственные проблемы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Нужно сверхъестественное везение, чтобы уцелеть в бурных волнах российской деловой жизни. Но в чём состоит предназначение уцелевших? И что будет, если они его так и не исполнят?
Андрей Столяров в рассказе «Ищу Афродиту Н.» разрабатывает классический сюжет: поиски потерянного времени, отслеживание, канувшей в небытие жизни. События завязаны вокруг литературы, творчества. Рассказчик ищет следы давней, по молодости, знакомой, писавшей стихи и однажды бесследно пропавшей.
«Возвращайтесь, доктор Калигари» — четырнадцать блистательных, смешных, абсолютно фантастических и полностью достоверных историй о современном мире, книга, навсегда изменившая представление о том, какой должна быть литература. Контролируемое безумие, возмутительное воображение, тонкий черный юмор и способность доводить реальность до абсурда сделали Доналда Бартелми (1931–1989) одним из самых читаемых и любимых классиков XX века, а этот сборник ввели в канон литературы постмодернизма.