Первая пуля - последняя пуля - [9]

– Как это ОРПГ тут не пахнет?.. – даже голос его заметно дрогнул. – Да они что, с ума, что ли, посходили? Или охренели вконец?..

Крячко остался невозмутим. Он только развел руками, как бы демонстрируя, что он тут ни при чем и за тараканов в голове у оперативников РУБОПа он ответственности не несет.

– У того, что пониже, с плоским лицом… Видите?

– Ну?

– У него сестра двоюродная в административном аппарате работает. Высокий пост занимает, как мне говорили…

– Вот черт… – на осунувшемся лице Дмитрука отобразилась досада.

Гуров присел на корточки возле трупа молодого человека в кожаной куртке и темных джинсах. Пуля угодила пострадавшему в левую часть черепа. Лицо залито кровью, но различить его черты было возможно. И полковник не мог не узнать этого человека. От беспечности и скучающего состояния не осталось и следа.

– Стас! – бросил он через плечо, не поворачивая головы. – Хорош трепаться, Стас. Иди-ка сюда!

Крячко оставил майора, продолжавшего неприязненно пялиться в сторону двух рубоповцев, и приблизился к соратнику. Присел рядом с ним.

– Взгляни, Стас, – Гуров указал ему на убитого. – Не узнаешь кадра?

Секунд двадцать, не больше, Крячко внимательно разглядывал окровавленное лицо парня, затем удивленно присвистнул.

– Елы-палы! Это же Витя-Расписной. Да, Лева? Я прав?

– Прав, Стас. Прав на все сто. Это он.

– Но какого?..

– Хороший вопрос, старик, – Гуров поднялся на ноги и заложил руки в карманы куртки. – Очень хороший вопрос. И, знаешь, мне все это не очень нравится. Похоже, что нам с тобой придется…

Полковник не завершил начатой фразы. Мысли его уже закрутились в каком-то ином направлении. Он обошел осевший на задние оси «Опель» и остановился с противоположной стороны. Взгляд Гурова сфокусировался на земле в придорожной канаве, затем поднялся и устремился на тянувшиеся вдоль дороги лесопосадки.

– О чем ты думаешь, Лева?

– Пойдем-ка прогуляемся, старик. Подышим свежим воздухом.

Крячко не стал спорить и покорно двинулся вслед за спустившимся с трассы Гуровым. Тот же, глядя себе под ноги, целенаправленно двинулся к зарослям деревьев. Наверняка в голове у Гурова уже имелись какие-то свои личные соображения, но Станислав не торопил его с разъяснениями. Он знал, насколько это бесполезно. Если Гуров захочет, он сам посвятит напарника в суть личных умозаключений. А если нет… Вытягивать из него клещами сейчас каждое слово – процесс трудоемкий и, по существу, бесперспективный. Кому как не Крячко было знать об этом из собственного жизненного опыта?

Станислав прекрасно помнил историю шестилетней давности, когда они с Гуровым прищучили крупную столичную группировку, промышлявшую рэкетом. Тогда, в девяностых годах, среди борзой молодежи это был самый модный вид бизнеса. Во главе той группировки стоял Антон Ружаков. Он же Кулак. Витя-Расписной, или, как значилось в его документах, Виктор Михайлович Ляпушев, принадлежал к той же группировке. Однако от суда Ляпушеву удалось отмазаться. Во многом благодаря показаниям Ружакова. А вернее, в силу отсутствия этих показаний в адрес друга Виктора. Но и он, полковник Крячко, и его друг и соратник Лев Гуров прекрасно знали, что Расписной в группировке Кулака выполнял далеко не безобидные функции…

Широким размашистым шагом Гуров достиг лесопосадок и остановился. Достал из кармана маленький компактный фонарик-карандаш, щелкнул кнопкой и направил острый режущий луч света себе под ноги. Несколько минут он неподвижно стоял на одном месте, изучая в свете перемещавшегося то в одну, то в другую сторону фонарика землю у себя под ногами. Крячко молча наблюдал за его действиями, но терпение его оказалось не безграничным.

– Чего ты ищешь, Лева?

Гуров не ответил. Шагнув вперед, он нагнулся и поднял с земли желтый осенний лист. Улыбка скользнула по губам полковника. Он обернулся к соратнику:

– Взгляни, Стас.

На листе отчетливо был виден след от капли крови. Крячко сдвинул брови к переносице, осмотрел лист, затем поднял взгляд на Гурова.

– Слушай, не выделывайся, а? – недовольно проворчал он. – Не строй из себя Эркюля Пуаро. Или этого, как его… Ниро Вулфа. Я, конечно, знаю, ты жутко умный, Гуров. Настолько умный, что иногда тошно становится. Но из меня-то кретина не делай…

– Угомонись, Стас, – миролюбиво откликнулся полковник. Фонарик погас в его ладони и вернулся на прежнее место в карман. – У меня просто созрела кое-какая догадка. Но пока еще не подтвержденная…

– И поэтому ты мне о ней ничего не расскажешь?

– Расскажу. Но по дороге.

– По дороге куда?

– Едем к Орлову!

Гуров круто развернулся и стремительно зашагал в обратном направлении. Окрестности уже окутал непроглядный мрак, и в эту безлунную ночь единственным источником света являлись только фары патрульных машин, расположившихся у места недавней перестрелки. Гуров шел, ориентируясь именно на них.

– Домой к Петру? Сейчас? – Крячко нагнал соратника и шел теперь в ногу с ним.

– Конечно, сейчас, Стас. Хватай мешки, вокзал отходит, старик. Если я прав в своих рассуждениях, мы с тобой не имеем права терять ни одной лишней секунды.

– Прав в чем? Конкретно? Что за рассуждения?

– А ты неугомонный, – в присущей для него манере хмыкнул Гуров. – Сказал же – все подробности по дороге. Лучше позвони Петру и скажи, что мы едем к нему. Пусть спустится вниз, на улицу. Нечего в такой час беспокоить его домочадцев. И вот еще что… Пока мы находимся в пути, пусть он свяжется с кем-нибудь из наших ребят в архиве. Меня интересует вопрос по Антону Ружакову. Когда он должен освободиться. Желательно, чтобы информация была как можно более точной.