Первая нравственная сказка (политическая) - [6]
Впрочем, пешеходов было мало, зарплаты у шахтеров высоки, и любой из местных жителей мог купить себе левитан любой конструкции. Как и любой турист - взять напрокат за символическую цену. Да и по улицам двигались в основном сверхтяжелые машины на воздушных подушках, в которых везли слишком много добытого на рудниках мертвой планеты за шлюзами биозоны хрома (или слишком много оборудования из города для тех же хромовых рудников), чтоб эти махины могли подняться в небо, не угрожая в один черный день упасть, подмяв под себя несколько сотен жителей с их домами.
Прежде чем самому взять левитан напрокат, я, правда, сам прошелся по этим канавам. И не испытал дискомфорта. Разве что на первых порах, просто от ощущения, что все эти тяжеловозы ползут прямо по моей голове. Но видеть я их с тротуаров , а точнее из канав, не мог - все-таки два метра глубины и еще полуметровый бронещит-"поребрик", а во мне не столько сантиметров и еще меньше - дюймов, чтоб видеть оттуда хоть что-либо. Кроме приподнятых над землей водительских кабин. Правда, поэтому же я не мог и насладиться архитектурой доброго города Драйбурга, а потому, на второй же день моего в нем пребывания, как и все черно-белые люди, взял в прокатном окне Х-РОСТА ("В рекламе не нуждаемся!") квиточек на прокат левитана.
В чем мне довелось убедиться в тот первый день на иной планете - а в последствии только укрепиться в своем мнении, - так это в том, что Драйбург не зря называют Драйбургом, то бишь Тригородом. Несмотря на возвышавшееся в центре огромное здание с красно-жевто-бланкитным триколором на сияющем шпиле из монохрома и портретом человека с огромными ушами, застенчивой улыбкой и таким длинным носом, на котором мог бы полностью быть вытатуирован или - на портрете - нанесен аэрозольной краской, тот вычурный титул, что перешел к нему от сограждан или от предшественника: "лорд-мэр-потектор", в городе было еще три района - по числу цветов на триколоре. И в каждом из них был свой муниципалитет, украшенный уже не только портретом носатого "ЛМП", но и изображением лидера районного масштаба. И мало того, что каждый из этих районных центров власти гордо держал на шпиле соответствующий флаг, красный, синий или желтый, но и сам еще был выкрашен насыщенной краской соответствующего цвета - красного, синего или желтого.
С окраской домов вообще все обстояло в полной гармонии - на границе районов они были просто не окрашены, но чем ближе к районному центру, тем насыщенней делалась их окраска. Естественно, соответствующая цвету флага и стен местного муниципалитета. И только центральная площадь, без претензии на оригинальность, называвшаяся площадью Согласия, сияла белизной. Как и возвышающееся на нем красивое здание лорд-мэрского протектората, здания городской полиции, министерства Энергетики, Драйбургского хромового Концерна, отделения Службы Безбедности , невинный особняк Профилактического Института Здравоохранения...
Помню, тогда я еще подумал не о том, что от безбедников со здравоохранителями-мозгоструями никуда не денешься, а о том, почему бы на белой центральной площади, среди белых таунов силовых структур не вывесить белый фланг, на не гармонирующий с общим фоном тряпку триколора.
Правда, белый цвет, вроде бы в старину обозначал цвет поражения. Цвет сдающихся армий и ледовых походов, если я ничего не путаю?
Но как только я поймал себя на этой мысли, то чуть не запнулся о профессионально-скучающий взгляд вышедшего из особняка Профилактической Института Здравоохранения некоего совершенно не бросающегося в глаза тип. Он настолько не отличался от образца среднего человека - так, что, поставь рядом с ним хотя бы только ОДНОГО, произвольно выбранного гражданина, из них ДВОИХ он все равно окажется СРЕДНИМ. Если только тот, другой, конечно, тоже не окажется агентом Службы Безбедности. Запнувшись о его взгляд - а только ПИЗДРы мне на этой планете еще и не хватало на мою голову, - я быстренько прочистил себе мозги (энергично высморкавшись в бумажный платок и отправив его в мусоросжигательную урну, чтоб не дать служивому - если он окажется не просто служивым, а рьяным службистом, ни малейших улик). И отправился дальше фланировать по площади Согласия, стараясь думать только о её успокаивающем цвете и умиротворяющим названии.
Кстати о названиях... В желтом квартале центральная площадь называлась имени "Кастора и Поллукса", в синем - "имени уравнения Ферми" и только в красном повеяло было родным и кондовым, там центральная площадь называлась имени "Эм. Бакунина", а рядом, в том же, красном, районе существовал и перекрестке улиц Арманд и Крупской - но только на этом довольно оживленном перекрестке невозможно было, по нынешним временами, подцепить переходящий на мозг сифилис, и развалить Империю или хотя бы песочницу. С такими древними болезнями давно покончено.
Словом, познавательная прогулка удалась. Определенно интересным показалось мне то, что определенная простота нравов, в общем-то, весьма невысокий интеллектуальный уровень (с огромной претензией на
тотальную эрудированность) большинства населения в городе соседствовала с довольно развитой публицистикой и журналистикой. Некоторые довольно резкие статьи были даже подписаны. Стараясь делать вид, что всё это мне абсолютно не интересно, я проглядел эти опусы, а, главное, подписи.
В криминальных повестях «Смерть журналистам» и «При чем тут менты?!», созданных в духе «черного городского детектива» вы встретитесь и с частными охранными службами, и с назревающей — после убийства лидера одной из группировок — войной «кланов», увидите жизнь «новых русских», окажетесь как на самом верху, так и в самом низу социальной лестницы города — от элитных «закрытых» ресторанов до подпольных публичных домов.Все имена собственные, названия городов, улиц, фирм, а также все без исключения персонажи и их действия являются вымышленными.Всякие совпадения имен собственных с реальными — случайны.Придуманные истории, лежащие в основе повестей, не могли произойти раньше 1993 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
[2-ая Нравственная сказка или Месть Афродиты]Ну что же, добавил жанр эротика...авось теперь не исчезнет, хотя это не "эротика", а скорее, притча о том, что будет, ежели и далее секс будут отделять от любви и семьи:)
Произведения шести современных авторов о зигзаге истории, более крутом, чем все упражнения попаданцев по изменению хода истории, более дерзновенном, чем однообразные войны магов, империй и разведок. Встречайте сборник возрожденной коммунистической фантастики, продолжающей лучшие традиции советской и зарубежной НФ — традиции прогресса, эмансипации и борьбы за освобождение всех разумных существ в нашей Вселенной и ее окрестностях! Куда движется человечество согласно неумолимым законам истории? Как не заблудиться по дороге и не остановиться в развитии? Чего требует будущее не от эксклюзивных избранных ведьмаков, генетически трансформированных принцесс и бойцов галактического спецназа, — а от массы обычных людей, таких же как ты, читатель? Поехали!
2147 год. Нанотехнологии продлевают жизнь. Генетически модифицированные насекомые очищают городской воздух от загрязнений. Идеальный вид безопасного транспорта, телепортация, предлагается фирмой International Transport, ставшей лидером в мире, который контролируют корпорации.Джоэль Байрам занимается «очеловечиванием» искусственного интеллекта и параллельно пытается спасти свой брак. Обычный парень с типичными проблемами двадцать второго века. Пока террористы не взорвали транспортный узел и его телепортация пошла не так.Теперь Джоэлу предстоит перехитрить «теневую фирму», уничтожить религиозную секту и избавиться от «двойного эффекта».
Аркадий (1925–1991) и Борис (1933–2012) Стругацкие – русские советские писатели-фантасты, поднявшие отечественную фантастику до высот мирового уровня. Переведенные на все основные языки, изданные суммарным тиражом более 500 миллионов экземпляров, их книги до сих пор экранизируются, активно обсуждаются и служат источником вдохновения для нового поколения писателей и читателей. В этот том вошли «Страна багровых туч», «Извне», «Путь на Амальтею» и избранные рассказы.
Москва, XXII век. Сухой и чистый, единый, вымирающий мир. Умеренная политкорректность, во главе угла правило: «Живи сам и не мешай жить другим». Отсутствие идей, отсутствие заблуждений. Принудительное деторождение, возможно, тихое клонирование. Никому, в общем-то, ничего не надо. Главная героиня Наташа Данилова, капитан-оперативник Седьмого Особого отдела, ненавидит «крыс», как по привычке именуются асоциальные элементы. Тем более что «крысы» нового поколения отнюдь не безобидные бомжи, а новая раса людей, мутанты, наделённые сверхспособностями, но совершенно невосприимчивые к человеческой культуре, в которой и не нуждаются.
100 слов в день.Такой лимит устанавливает государство для каждой женщины в США. Каждая женщина обязана носить браслет-счетчик, и, если лимит будет превышен, нарушительница получит электрический разряд.Вскоре женщин лишают права работать. Девочек перестают учить читать и писать в школах. Их место теперь – у домашнего очага, где они молчаливо должны подчиняться мужчинам.Такая же судьба ждет и доктора Джин Макклеллан, которая должна теперь оставить научную карьеру, лабораторию, важные эксперименты. Но случай заставит ее побороться за возвращение голоса – своего, своей дочери и всех остальных женщин.
Есть мандарины, работать при утреннем свете и… ампутировать фалангу указательного пальца на правой руке. Какие рекомендации услышишь ты от машины счастья? Перл работает на огромную корпорацию. По запатентованной схеме она делает всех желающих счастливее. Советы механизма бывают абсурдными. Но Перл нравится работа, да и клиенты остаются довольны. Кроме ее собственного сына – подростка Ретта. Говорят, что «счастье – это Apricity».