Первая научная история войны 1812 года - [3]

Теперь же мы увидим полную картину происходящего. Я использовал системный подход: в хронологической системе координат объяснены явления как таковые, в их развитии вглубь и вширь, а также я обратился за содействием к смежным научным дисциплинам. В немалой степени название объясняется и принципиальной позицией моей приверженности к материалистическому подходу и к знанию эволюции.

До чего же дошло (а вернее, докатилось) наше общество и научное сообщество: ученый вынужден заявлять, что он знает и принимает теорию эволюции — и это в XXI веке! Подобное понимается не априори, как естественное для образованного человека, единственно возможное для научного изыскания и вообще психически адекватное, но о том приходится говорить специально! Какая цивилизационная яма! Какой регресс!

Далее. Мои предшественники зачастую вырывали события из контекста, не могли увидеть общей картины. Необходимо было объединить полезную для раскрытия темы информацию об экономике, географии, климате, антропологии, физиологии, дипломатии, военном деле, законотворчестве, искусстве и т. д. Статистические выкладки должны идти рука об руку с созданием психологического портрета главных действующих лиц.

Я полагаю верным открыто и внятно сказать и о следующем. Все изложенное в книге стало возможным благодаря моей внутренней свободе — и свободе, в том числе и от пресловутых бюджетных грантов, госзаказа. Меня, к примеру, невозможно «отчитать на кафедре», «вынести выговор», «лишить премии», «задвинуть по проекту», «понизить в должности», «уволить» и т. д. Сам я не «подставляю» своим правдоискательством «коллектифф» (в подобном меня часто обвиняли в бытность мою студентом исторического факультета МГУ). Безусловно, мне было бы проще, сытнее, безопаснее, простите, «мычать в стаде», не тратя НИКАКОЙ энергии, не разыскивая никакие документы — просто повторять, подобно попугаю, засаленные фразочки из репертуара казенной пропаганды эпохи крепостного рабства или сталинских репрессий (а именно тогда и изобретались все главные тезисы об «отечественной войне 1812 года»). Эти мерзости, как блохи в диване, продолжают жить в нашей общей исторической «квартире» — и пора бы уже их вывести (а лучше выкинуть вместе с трухлявым «диваном»). Да, мне было сложно без упомянутых грантов, без регулярной поддержки, без тепленького местечка, столь любимого многими моими «коллегами». Мне приходится самому зарабатывать на поездки по архивам, библиотекам и полям сражений в разных регионах и странах. В этом мне помогли и другие профессии, которыми я обладаю.

На самом деле, режиссура, актерское и певческое мастерство дают очень многое и для профессии ученого-историка. Вы лучше понимаете драматургию событий, детальнее разбираете логику и антилогику поступка персонажа. Вы знаете, что такое руководить большими группами людей и выходить на общение с залом, а иногда и с площадью, с толпой. Как кабинетный «младший научный сотрудник» может понять, что происходило, когда тому или иному историческому персонажу необходимо было овладеть настроением толпы — «зала»? Как попытаться верно прочувствовать многие нюансы произошедшего в начале Первой Итальянской кампании Бонапарта, в дни переворота 18 и 19 брюмера, на плоту на Немане в 1807 году и т. д.? Только ленивый автор-сочинитель (такие термины — «автор», «сочинитель» — я использую, когда не вижу оснований именовать того или иного коллегу солидным и ответственным определением «историк») не писал об «актерских способностях» Наполеона и Александра I, о том, как (будучи еще генералом) Бонапарт «играл» перед австрийскими дипломатами в 1797 году, а Александр — всю жизнь (и, в том числе, в Тильзите и в Эрфурте). Но что «сочинители» в этом понимают?

Эпоха 1812 года — это время блистательного ампира: монументального, роскошного и одновременно утонченного явления в эстетике, которое пронзало лучами возрожденной античности, символами неоклассицизма все сферы жизнедеятельности высшего общества европейских стран (и даже среднего класса во Франции, Англии /регентский стиль/ и отчасти Италии и Швейцарии). И что же? Много ли могут интересного понять и поведать об этом элитном, дорогостоящем, аристократичном явлении сотрудники советских (и неосоветских) кафедр и «музеев-заповедников»? Равно как и большинство их коллег из западных стран, ныне заразившихся левыми идейками. Благодаря не только моим историческим работам, но и режиссерским, певческим, благодаря моим политическим выступлениям, я получил возможность бывать в домах европейских аристократов-потомков действующих лиц наполеоновской эпохи. Не бахвальства ради: добывания фактических сведений и атмосферы ради я обращался к подобному во время всей работы над книгой и над множеством статей — и перечисляю сейчас! Очень показательным было сравнение упомянутых домов с часто вульгарным обиталищем отечественных нуворишей. А это весьма и весьма «кстати» для исследователя истории: вот вам раскрывается и местная тема неуклюжего копирования всего западного, и тема нуворишей во Франции в 1790-е гг., новой аристократии Французской империи 1800-х гг. и т. д. Графы Прованские и «Фамусовы», «Растиньяки» и «Маниловы», Фуше и Ростопчины, Жозефины до и после замужества за А. Ф. М. де Богарне — и многие другие «персонажи» оживают на глазах: и вы можете их исследовать прямо в интерьере! Практически лабораторная работа!