Первая мрачная ночь - [26]

– Ты – Лещенко? – недоумевающе «тыкнула» ему я.

– Да, я, – подтвердил бритый.

– Значит, твой ресторан в соседнем городе – это ресторан с дурацким названием «Лещенко», – проявила я чудеса сообразительности.

– Почему с дурацким? – обиделся тот за свою фамилию. – Но я тебя вызвал не для обсуждения наименования моего заведения. Я видел тебя за столом с мужчиной, и мне показалось, что это Хряк. Ты хоть знаешь, что это за человек?

– Кто? – не поняла я.

– Хряк. Твой Николай Анатольевич Хрякин, если тебе так доступнее. Хряк – его погоняло в определенных кругах. – Лещенко нахмурил лоб и выдал: – Он опасный человек.

Ни на секунду не веря в его слова, я все же полюбопытствовала:

– Чем же он так опасен?

– Хряк – бандит, мафия. Ходит под Дудкой.

– Под кем ходит? – Выражение мне так пришлось по душе, что я засмеялась: – Ха-ха-ха! – Или смешная фраза тут ни при чем, просто продолжается состояние алкогольного опьянения? Но тем не менее я продолжала: – Ха-ха-ха! Уа-ха-ха! – Короче, с этим моментом все ясно, вновь приступ истерии. Далее было вот что. Успокоившись, я обиделась за Николая и накинулась на хозяина: – Что за бред ты несешь? Ха! Да ты на себя посмотри, чистой воды мафиози, куда уж Кольке до тебя! – выкрикнув последние слова, я направилась к выходу.

– Ну как знаешь. Мое дело предупредить, – вдогонку уже спокойнее сказал он.

И опять же пришлось высовываться под моросящий дождь. Однако в этот раз приключение с автостоянкой прошло успешно: охранник, будто прочитав мысли босса, без лишних вопросов и Колькиных гудков распахнул перед нами ворота. Как только мы выехали на дорогу, Николай полюбопытствовал:

– Слушай, Юль, а чего ему было от тебя нужно?

Я хоть и ждала этого вопроса, но растерялась. А что прикажете ему отвечать? «Он предупреждал меня о том, что ты опасный тип». Чушь! Видимо, этот придурок и впрямь влюбился и будет теперь вставлять нам от ревности палки в колеса.

Что ж, врать я не приучена – ответим полуправдой.

– Моя мама – стоматолог, – начала я и рассказала все как есть, только заявила, что двести долларов он мне только сейчас отдал, узнав за столиком, и велел отблагодарить от него маму. Вполне правдоподобно.

Хрякин вроде как успокоился. А мне, наоборот, в голову полезли дурацкие мысли. Что имел в виду Вован, говоря об опасности, исходящей якобы от Николая? Будто он убийца какой-то! Хотя… не очень-то Колька убивался по умершему другу. Слышала, что в этих кругах все про всех знают, кто кого убил, но предпочитают помалкивать. Не в полицию же бандитам с подобными заявлениями идти!

– Черт! – напомнил о себе «источник опасности». Я аж вздрогнула.

– Что такое? – Я посмотрела на дорогу: посреди нее красовалось ограждение в виде деревянного заборчика и какого-то знака на нем, что-то навроде копающего человечка.

– Ремонтные работы, – пояснил Колька, – придется в объезд.

И свернули мы, страшно сказать, в лес. Что-то где-то зашумело, а потом какой-то дурак стал сыпать гвозди на машину. Но через несколько мгновений я поняла: никаких гвоздей нет, просто грибной дождик перерос в настоящий ливень, который теперь и барабанил по крыше авто. Кругом потемнело, а высокие деревья с обеих сторон загораживали остатки дневного света, погрузив нас в почти кромешную тьму. Подпрыгивая вслед за машиной на колдобинах и ямах, я бросила взгляд на высвечивающиеся зеленые цифры «бээмвэшных» электронных часов. 8:45. Николай молчал, а я размышляла о том, зачем он убил Крюкова и каким способом решил избавиться от меня. Из-за проливного дождя, зловещей темноты и абсолютной безлюдности в этом я уже не сомневалась. Вдруг меня осенило: что он часто с гордостью любит повторять? А то, что он теперь директор банка! Вот за что убит бедный Александр! Юрочкин в США, но как только он вернется, стопудово у нас будет новый труп. Может, уже есть? Может, тот до самолета так и не добрался? «А я стану третьей жертвой, – «утешила» себя я. – Эх, как некстати дождь полил! Так неохота умирать в такую погоду, среди грязи, сырости и ненавистного леса!»

Стоп! Не сходи с ума, никакой Хрякин не убийца.

– А как твой банк называется? – чтобы хоть немного нарушить молчание и как-то избавиться от идиотских мыслей, проявила я интерес.

– Ну я же рассказывал, – снисходительно улыбнувшись, откликнулся он.

– Извини, забыла, – нагло соврала я. Но не рассказывать же ему, насколько я глупею, едва его увижу, что слушаю, но не слышу. Так что я просто-напросто не знаю, какое название носит его банк. И опять же, посмотрев на своего водителя и сияющую на его устах улыбку, я снова чуть не прослушала ответ, но, будто сквозь туман, до меня донеслось:

– Мой банк называется «Тэмпо».

Любуясь его улыбкой, я не придала значения ответу, лишь поддакнув: «А-а, «Тэмпо», но стоило повернуть голову чуть вправо, к окну, как по башке точно кто-то долбанул кувалдой, вправив мозги на место. Я даже за нее, за голову, схватилась. «Тэмпо»! Тот самый банк, что будто бы разорился! А он, смотри-ка, растет, процветает и меняет своих начальников, точно перчатки. В сознании вновь возник образ Владимира Павловича, грозящего кулаком и приговаривающего: «Хряк – мафия!» Конечно, мафия, как же иначе. Все встало на свои места. Прошлый директор Крюков и два его заместителя Юрочкин и Хрякин проворачивали вместе какие-то темные делишки, связанные с разорением доверчивых вкладчиков. Потом что-то не поделили, и один из замов – а может, даже оба, – убил начальника, допустим, чтобы встать на его место. Или замести следы. А по теории вероятности целых пятьдесят процентов за то, что убийца сидит рядом со мной и проникновенно улыбается. Но нет, не сходится. Наташка говорила, что Хрякин знал, кто получит предприятие. Он что, затеял двойное убийство? Но он должен знать, кому завещал пакет акций Юрочкин, и если даже допустить, что своему заму, то этим Хрякин только навлечет на себя громадные подозрения, не настолько он глуп. Значит, убил не он.