Первая мировая война в 211 эпизодах - [27]
Штумпф стискивает зубы по время “отвратительного осмотра” и желает про себя, чтобы вражеский самолет “сбросил бомбу на голову зануды командира”. Он утешает себя тем, что после обеда будет свободен.
И тут поступает приказ: “Гельголанд” должен вернуться в Вильгельмсхафен для постановки в сухой док. “Черт побери, — пишет он, — еще одно испорченное воскресенье”. Война продолжается наперекор ожиданиям Штумпфа. Вечер был потрачен на возню в шлюзах. В синих сумерках попытки двинуться дальше провалились, и они подошли к берегу на ночь.
Пятница, 22 января 1915 года
Ученик пекаря посещает Эльфриду Кур в Шнайдемюле
Уже поздно. В дверь звонят. Эльфрида открывает. На морозе, в темноте стоит ученик пекаря, в белой рабочей одежде и деревянных башмаках, покрытый мучной пылью. Он протягивает девочке закрытую корзинку. В ней лежат свежеиспеченные хлебцы, еще горячие, только что из печи. Обычно они получают свежий хлеб по утрам, а сейчас вроде вечер? Мальчик смеется: “Теперь все по-другому, фройляйн”. И рассказывает, что ввели новые государственные ограничения на использование муки и что теперь нельзя печь по ночам. Но расстраиваться здесь нечего, вот он наконец сможет спать, как все нормальные люди. И побежал дальше, крикнув ей: “Это из-за войны!”
Бабушка одобрила нововведение. Немцы едят слишком уж много хлеба. В газетах появились строгие предупреждения о запрете использовать зерно на корм скоту: “Каждый, кто скармливает зерно скоту, совершает преступление против Отечества и понесет наказание”. В хозяйственной жизни Германии возникла необходимость серьезных изменений: теперь калории следует получать не из мяса, а из исконной вегетарианской пищи. (В зерне, например, его в четыре раза больше, чем при пересчете на мясо.) Нет, не мясо, а овощи должны отныне царить на обеденном столе немцев. В этих краях две трети населения работают на земле. Но это не значит, что все живут в равных условиях. Мелкие крестьяне и сельскохозяйственные рабочие уже почувствовали на себе, что времена меняются к худшему, тогда как зажиточные крестьяне справлялись превосходно. Эльфрида слышала разговоры о том, что богатые крестьяне, несмотря на все запреты, продолжают кормить своих коров и лошадей зерном; это было заметно по упитанности скота и его лоснящейся шерсти.
Нет, богатые крестьяне и помещики еще не почувствовали на себе тягот войны:
Каждое утро они едят на завтрак чудесный пшеничный хлеб, иногда с изюмом и миндалем, а еще яйца, колбасу, сыр, копченую ветчину, копченого гуся, варенье разных сортов и еще много всего другого. Каждый, кто хочет, может попить свежего молока, кофе или чаю. А в чай они кладут фруктовое желе ложками.
К негодованию и зависти Эльфриды при мысли о том, как ведут себя богачи, примешивались в тот день угрызения совести. Ведь и она в некоторой степени провинилась перед Отечеством. Девочка очень любила лошадей и иногда украдкой угощала их хлебушком или яблоком. Но теперь лошадей встречалось не так много, как бывало перед войной; всех их забрали в армию, кроме тех, без которых было не обойтись в сельском хозяйстве.
Среда, 3 февраля 1915 года
Мишель Корде встречает в Париже героя
Еще один обед. Самый именитый гость за столом — без сомнения, известный писатель, искатель приключений, путешественник и академик Пьер Лоти[65], самый странный — лейтенант Симон, в гражданской жизни — учитель французского в Англии и переводчик. Да, переводчик: Симон перевел одну книгу с английского на французский язык, но популярной она не стала, ибо в ней рассказывалось о немце (Гёте). Несмотря на свои ничтожно малые заслуги в литературе, лейтенант упорно бился за положение героя вечера. Как-никак он ветеран сражения у Марны, где он потерял глаз и был ранен в руку. За окнами — прохладный Париж.
Сражение у Марны уже окружено особым ореолом. Причина понятна: именно там были остановлены казавшиеся непобедимыми немецкие армии, там был спасен Париж и исчезла угроза поражения в войне. (Кроме того, победа у Марны стала утешением после огромного разочарования по поводу провала дорогостоящего наступления французов в немецкой Лотарингии в самом начале войны.) Но была и еще одна причина. Поле боя было доступно. Зона боевых действий обычно являлась строго закрытой для гражданских лиц, требовалось специальное разрешение, чтобы просто позвонить туда по телефону. (Иногда даже у высокопоставленных политиков возникали трудности, когда они намеревались выехать на фронт, а они охотно просились туда, потому что это выглядело достойным поступком, и к тому же они могли нарядиться в костюмы собственного изобретения, напоминавшие военную форму. Однажды, когда Бриан приехал на фронт, его приняли за шофера.) И тем не менее места у Марны, где проходили бои, были открыты для всех желающих и находились в удобной близости от Парижа. Поэтому они скоро стали местом паломничества. Люди приезжали туда, собирали осколки, усеявшие поле после боев, увозили домой в качестве сувениров разные предметы: это были каски, фуражки, пуговицы, гильзы от патронов, осколки гранат, картечь. Те, кто был не в состоянии совершить поездку на поле, мог вместо этого купить что-нибудь на память на некоторых рынках, где только что собранные сувениры продавались прямо в корзинах.
Автор рассказывает о великой Полтавской битве, в которой Швеция потерпела самое сокрушительное военное поражение за всю историю своей страны. Разгромы принято «задвигать в дальний угол», поэтому шведский походный архив был после битвы уничтожен, большинство официальных документов хранится в русских архивах. В этой книге отражен в основном взгляд «со шведской колокольни» на Полтавскую битву.
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Самый знаменитый венецианец всех времен — это, безусловно, интеллектуал и полиглот, дипломат и сочинитель, любимец женщин и тайный агент Джакомо Казанова. Его судьба неотделима от города, в котором он родился. Именно поэтому новая книга историка Сергея Нечаева — не просто увлекательная биография Казановы, но и рассказ об истории Венеции: достопримечательности и легенды этого удивительного города на воде читатель увидит сквозь призму приключений и похождений великого авантюриста.
23 июня 1858 года в Болонье шестилетний еврейский мальчик Эдгардо Мортара был изъят из семьи по приказу церковных властей. Борьба родителей за возвращение сына быстро перестала быть внутренним делом еврейской общины и проблемой католических иерархов — к ней подключились самые влиятельные люди своего столетия, включая Наполеона III и Ротшильдов, — и сыграла свою роль в ослаблении Ватикана и объединении Италии. Американский историк, специалист по истории Италии Дэвид Керцер воссоздает летопись семьи на фоне важнейших геополитических перемен в Европе. Погружаясь в водоворот событий бурной эпохи, читатель наблюдает за тем, как в судьбе одного еврейского мальчика отразилось зарождение современных представлений о личности и государстве, гражданской солидарности и свободе вероисповедания.
Либеральная наука стала самым эффективным способом изучения мира, изобретенным человеком. Благодаря строгой этике науке удалось упорядочить процесс накопления и проверки знаний. Одна из серьезных угроз научному поиску — авторитарные режимы, которые транслируют свое понимание истины и подавляют любое несогласие. Но и общественный мейнстрим ополчился на верховенство науки. Борьба с ранящими словами, задетые чувства «профессиональных оскорбляющихся», диктат меньшинств, буквально понимаемое человеколюбие — это мощные силы новой реальности, претендующие на власть и влияние. Однако необходимо помнить, что «создавать знание больно — по той же причине, по которой это бывает так захватывающе.
“Мы живем в мире, объединенном в сеть, – так, по крайней мере, нам постоянно твердят”. Зримое воплощение любой сети – городская площадь. Башня ратуши – символ иерархии, структуры традиционного общества, где невозможны случайные взаимодействия. На поверку же оказывается, что любая иерархия – это разновидность сети. Более того, сеть может переродиться в иерархию, а иерархия может пасть под натиском мощной сети. Британский историк Ниал Фергюсон в новой книге на обширном материале показывает взаимодействие сетей и иерархий с древности до наших дней.