Первая мировая война - [96]

План Кадорны для начала войны обещал быстрый прорыв, который должен был предотвратить потери. Выбрав Изонцо в качестве фронта атаки, он предвкушал наступление, как только горный барьер будет прорван, сквозь проходы, прорезанные реками Драва и Сава, в Клагенфурт и Аграм (Загреб), а отсюда — в сердце Австрийской империи. Его надежды имели сходство с упованиями русских, которые раньше, в 1915 году, полагали, что, взяв Карпатский хребет, они победоносно спустятся на Венгерскую равнину и возьмут Будапешт. Кадорна заблуждался сильнее. Земля за Изонцо — отнюдь не равнина, а Юлианские Альпы — препятствие куда более страшное, чем Карпаты. Когда 23 июня 1915 года итальянская армия атаковала, начав Первую — из двенадцати, хотя будущее милосердно скрыло это от участников, — битву на Изонцо, ее блестящая гвардия сумела лишь войти в контакт с вражеской передовой, состоявшей из единственного окопа с немногочисленным личным составом. Австрийская армия, уже воюющая на два фронта, в Польше и Сербии, до начала боевых действий удерживала итальянскую границу силами батальонов местной милиции. В феврале некоторые из этих батальонов были превращены в две дивизии. В начале мая одна дивизия была прислана из Сербии, в течение месяца — еще три из Польши. На 23 мая, день вступления Италии и войну, генерал Бориевич, командующий австрийскими частями сектора Изонцо, набрал в общей сложности семь дивизий, из которых была сформирована Пятая армия, но противник все равно значительно превосходил их по численности. Если бы не были приняты предосторожности в отношении складов дишгч мига в скалах Карсо и Байнзицца, и имей итальянцы возможность развернуть более 212 орудий, надежды Кадорны на прорыв, вероятно, осуществились бы. Но итальянская пехота, продвигавшаяся вперед с большой храбростью, но тактически не слишком умело, была остановлена на нейтральной полосе. Почти 2 тысячи были убиты и 12 тысяч ранены. Причиной столь высокого процента ранений стала ошибка, раз за разом повторявшаяся в ходе кампании: для пробивания проходов в скалах использовали взрывчатку, что давало массу осколков, которые часто были причиной повреждений, особенно головы и глаз. В 1915 году на Изонцо произошли еще три сражения — в июле, октябре и ноябре. Каждое следующее оплачивалось ценой все больших потерь — 6287, 10733 и 7498 убитых и раненых соответственно, при том, что итальянцы почти не продвинулись вперед. Австрийцы также сильно пострадали, поскольку артиллерия производила то же действие на защитников траншей, вырубленных в склонах скалы, что и на нападающих, находившихся на открытой местности. К концу Четвертой битвы у них насчитывалось 120 тысяч убитых, раненых и пропавших без вести. Тем не менее они удержали свои позиции. К этому времени начали подходить подкрепления, призванные усилить находящиеся в траншеях гарнизоны, которые приняли на себя главный удар неприятеля в первые месяцы сражений. К концу 1915 года фронт Изонцо стабилизировался и больше не был зоной основного риска в стратегическом положении Центральных держав.

Решение Италии вступить в войну было на самом деле несвоевременным. Если бы это произошло раньше, во время отчаянных боев вокруг Лемберга, ставшего для австрийцев столь тяжелым испытанием, или позже, когда британская армия полностью развернула свою боевую мощь, а русские восстановили боеспособность, итальянская инициатива создала бы весьма серьезные проблемы австрийскому и германскому главному командованию. Если рассматривать временную последовательность событий, то первая битва на Изонцо последовала непосредственно за прорывом в Горлице — Тарнуве — подлинной победой австро-германской армии. Он опустошил позиции русских войск на Восточном фронте и стал спасением австрийской армии от угрозы краха, дав Германии выиграть время для передышки в ее войне на два фронта, которая в 1916 году позволила организовать верденское наступление против Франции.

Горлице — Тарнув стал второй Лиманова — Лапановой, спасшей Австро-Венгрию от разгрома в декабре 1914 года, однако в значительно большем масштабе и с гораздо более драматическими последствиями. Подобно Лимановой, Горлице начинался на коротком участке фронта, в промежутке между Вислой и Карпатами. В отличие от Лимановой, это была скорее немецкая, а не австрийская победа. Хотя войска Конрада фон Хетцендорфа составляли значительную часть ударной силы, но острие этой силы было германским, как и руководство. Впрочем, план сражения концептуально был австрийским. Конрад знал, что русская армия, при всем своем численном преимуществе, испытывала серьезные материальные затруднения. С января по апрель дивизии на всем Восточном фронте, за исключением небольшого их числа на Кавказе, получили с заводов всего лишь два миллиона снарядов, тогда как подготовительные артобстрелы, за время которых уходило несколько сот тысяч снарядов, уже давно стали нормой. Хуже того, продукции русских арсеналов не хватало, чтобы обеспечить солдат наиболее существенным средством ведения военных действий — личным оружием. Каждый месяц требовалось около 200 тысяч винтовок, чтобы снабдить новые наборы рекрутов, а производилось всего 50 тысяч. Рассказы о невооруженных русских пехотинцах, ожидающих возможности унаследовать винтовку своего убитого или раненого товарища, не были досужими байками — это была правда. Дефицит боеприпасов, по знанию очевидцев, был общей проблемой для всех армий в 1914 — 1915 гг. Все со странной недальновидностью недооценили расход боеприпасов в столь интенсивных боях, несмотря па опыт русско-японской войны, во время которой ежедневные показатели расхода снарядов раз за разом превышали объем выпуска заводов, причем иногда в 10 раз и более. В апреле 1915 года, например, полевая артиллерия BEF получала по десять 18-фунтовых снарядов на орудие в день, и это при том, что при артобстреле десять снарядов тратятся за минуту. Британцам удалось увеличить выпуск боеприпасов для полевой артиллерии с 3 тысяч снарядов в месяц в начале войны до 225 тысяч к апрелю 1915 года; они нашли и дополнительные источники, разместив заказы в Америке, но все равно были вынуждены ограничивать расход боеприпасов фиксированным количеством снарядов в день. Французские и германские войска испытывали аналогичные затруднения, хотя мобилизация промышленности должна была в течение 1915 года резко увеличить выпуск боеприпасов. Россия в 1916 году также должна была выйти на необходимый уровень, если не полностью удовлетворяющий запросам, то хотя бы требованиям безопасности; значительная часть поставок шла из британских и американских источников.