Первая мировая война - [139]

Царское правительство было привычно к гражданским беспорядкам и всегда находило средства, чтобы их прекратить. В качестве крайней меры, как это было в 1905 году, вызывалась армия, чтобы стрелять в толпу. В феврале 1917 года в распоряжении правительства были достаточные армейские резервы — в столице находилось 180 тысяч солдат, и еще 152 тысячи в ее окрестностях. Кроме того, это были наиболее надежные царские полки, гвардия, — Преображенский, Семеновский, Измайловский, Павловский — в общей сложности четырнадцать. Эти полки служили царской династии еще со времен Петра Великого. Преображенский полк, солдаты которого носили головные уборы в виде митры после войны против Карла XII Шведского, и в который по традиции зачислялись младшими офицерами царевичи, был гвардией из гвардии. Царь сам выбирал в этот полк солдат из ежегодного рекрутского набора, ставя мелом метку "П" на одежде отобранных рекрутов, и рассчитывал, что они будут защищать его до самой смерти.

К 1917 году, однако, гвардейская пехота была крайне истощена. Она была размещена в Петрограде вместе с резервными батальонами и состояли либо из новобранцев, либо из раненых ветеранов, "весьма недовольных возвращением на службу". Их офицеры были главным образом недавние выпускники кадетских школ. В то же время некоторые солдаты принадлежали к образованным горожанам — группе, призыв из которой в мирное время был исключен. Один из таких солдат, Федор Линде, описывает свою реакцию во время первых попыток разгона демонстраций около Таврического дворца: "Я увидел молодую девушку, которая пыталась убежать от несущейся на нее галопом лошади казачьего офицера. Она бежала слишком медленно. Жестокий удар по голове швырнул ее под копыта лошади. Она закричала. Это был нечеловеческий, пронзительный вопль, от которого во мне словно что-то щелкнуло. [Я] дико закричал: "Изверги! Изверги! Да здравствует революция. К оружию! К оружию! Они убивают невинных людей, наших братьев и сестер!". Линде был сержантом финской гвардии, расквартированной в казармах Преображенского полка. Преображенцы, хотя и не были знакомы с ним, услышав его крик, выбежали на улицы и начали схватку с жандармами, казаками, офицерами и другими полками — Измайловским и Гренадерским, сохранившими верность правительству.

Основной разгар крупных демонстраций пришелся на 27 февраля. С 28 февраля восставшие и весь петроградский гарнизон объединили усилия, и революция развернулась в полную силу. Царь Николай, изолированный в штаб-квартире в Могилеве, сохранял обычное для него равнодушие. Он, кажется, верил, подобно Людовику XVI в июле 1789 года, что его трону не угрожает ничего более страшного, чем очередное восстание "низов". Он не понимал, что армия в столице, главная опора его власти, подобно Gardes fransaises в Париже 1789 года, включилась в мятеж против его правления и что класс последовал за ними. Дума, российский парламент, обсуждала в Таврическом дворце свой мандат. Одновременно с этим Советы — комитеты среднего сословия, которые спонтанно формировались не только на заводах и в мастерских, но и в военных частях, — устраивали митинга, порой переходящие в непрерывные обсуждения, выдвигали резолюции и назначали представителей для надзора или даже замены прежней власти. В Петрограде Верховный совет назначил исполнительный комитет — Исполком, который должен был выступать в качестве представительного органа всех политических партий, включая как марксистов — меньшевиков и большевиков, так и умеренные партии. 27 февраля Дума сформировала Временное правительство, которое должно было действовать до того момента, когда будет создано новое правительство. На фронте офицеры Генерального штаба были вынуждены подчиниться силе непреодолимых обстоятельств. Предложение направить в Петроград карательную экспедицию под командованием генерала Иванова было отклонено самим царем во время совещания с его военными консультантами 1 марта во Пскове, по пути в его загородный дворец в Царском Селе. Там он также дал Думе разрешение сформировать кабинет. Там же, наконец, 2 марта он подписал отречение. Решающим фактором, повлиявшим на него в течение этих двух дней, был совет его начальника штаба Алексеева, который 1 марта направил ему телеграмму следующего содержания: "Революция в России… будет означать позорное окончание войны… Армия очень тесно связана с жизнью в тылу. Можно с уверенностью утверждать, что беспорядки в тылу приведут к тому же результату среди вооруженных сил. Невозможно требовать от армии, чтобы она спокойно продолжала воевать, пока в тылу разрастается революция. Молодой состав действующей армии и ее офицеры, среди которых очень высок процент резервистов и призванных студентов университета, не дает никаких оснований полагать, что армия не отреагирует на события, происходящие в России". В результате отречения царя Россия осталась без главы государства, поскольку главный претендент на престол, Великий князь Михаил, отказался от права наследования, в то время как Дума не питала никакой склонности к кандидатуре цесаревича. Более того, революция лишила Россию правительственного аппарата, поскольку по соглашению, подписанному кабинетом Думы и Исполкомом Петроградского Совета, 3 марта все губернаторы, представители административной власти, были освобождены от занимаемых должностей, а полиция и жандармерия, орудия осуществления их полномочий, распущенны. Все, что осталось от прежнего административного аппарата за пределами столицы, — это земства, окружные советы, состоявшие из уважаемых людей, но они не имели ни опыта, ни полномочий, чтобы выполнять распоряжения Временного правительства. На их решения в любом случае мог наложить вето Исполком, который присвоил себе ответственность за военные, дипломатические и большую часть экономических вопросов, оставив правительству лишь законодательное право, гарантирующее права и свободы населения.