Первая месса - [27]

— Пейте, пейте, юноша, не стесняйтесь. Хороший чай — лучший друг всех бессонных.

Разговаривали они ночью — Абель приплыл вместе с отцом и братом на берег поохотиться, но для него это был только предлог, чтобы упросить отца довезти его до деревни, оставить у отца Киприана переночевать. Отец сначала подозрительно относился к дружбе своего сопливого отпрыска со старым священником, но однажды пастырь поговорил с ним лично, объяснив, что пареньку на острове не место, что рано или поздно он должен уехать в город учиться, и уж не пьянице мэтру Роману и не смотрителю маяка готовить его к колледжу или самому университету — и отец оставил Абеля в покое, даже стал поглядывать на него с уважением. На островном языке это выражение означало в том числе и «с опаской».

— И все-таки, отец Киприан, я не очень понимаю, — задумчиво говорил мальчик, зыркая темными глазами в сторону Распятия. — Никак у меня в голове это не сочетается. Если Спаситель уже заплатил за наши грехи, каким образом так получается, что Господь все равно карает грешников? В Ветхом Завете, там же везде одно и то же — «Не делай того-то и того-то, тогда все у тебя будет хорошо, и с семьей, и с достатком… Будь праведником, иначе придет Божие наказание»… А в Новом наоборот получается. Спаситель говорит, что Его учеников, праведников, всегда будет гнать мир, как Его самого гнал, и нужно претерпевать со смирением и не стремиться к богатству… Довольство и достояние, выходит, наоборот делаются препятствием к спасению? Или в Новом Завете Господь уже избирает иной подход?

Отец Киприан засмеялся, тряся животиком.

— Ну и порадовали вы меня, юноша. Надо ж до такой степени запутаться! Ересь говорите, сплошную глупую ересь — вроде бабы на рынке, которая разбила крынку с молоком и орет на соседку: соседка, мол, еще хуже меня, с мужем каждый день ругается, однако молоко у нее цело… За что, мол, Господи, Ты меня так невзлюбил, что я крынку разбила? Не надо искать оправдания физическому злу. Потому что нет у него оправдания. А вот спасительный смысл в нем есть, и немалый.

Абель сидел, съежившись, и не решался защищаться. Он крошил пальцами пряник, не осмеливаясь его есть, пока не закончится обвинительная речь. Отсмеявшись, отец Киприан принес из комнаты Писание, постелил на стол чистое полотенце, перекрестившись, раскрыл книгу на определенной странице.

— Вот это, юноша, Книга Иова. Даю вам полтора часа на то, чтобы ее прочесть и немного подумать о прочитанном. После чего я вас расспрошу, до какой новой ереси вы додумаетесь по прочтении.

Но сперва он сам пролистал несколько страниц, и, улыбаясь и хмурясь каким-то своим тайным мыслям, зачел вслух — тем же голосом, что с амвона, торжественно-мягким, намного звучней и красивей, чем обычный его голос в разговоре:

— «Дни мои прошли; думы мои — достояние сердца моего — разбиты. А они ночь хотят превратить в день, свет приблизить к лицу тьмы. Если бы я и ожидать стал, то преисподняя — дом мой; во тьме постелю я постель мою… Где же после этого надежда моя? и ожидаемое мною кто увидит? В преисподнюю сойдет она и будет покоиться со мною в прахе…» Это вам, юноша, не разбитая крынка с молоком. Это история о человеке, которого Господь стал испытывать на прочность. Пока у него отнималось достояние, он терпел и славил Господа. Говорил осмысленные вещи: «Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» Но когда дело дошло до его собственной жизни и его собственной души… Тут с ним случилось то, что рано или поздно происходит с каждым из нас, да, с каждым из нас. И нужно молиться о том, чтобы когда оно случится с тобой, суметь ответить как этот самый праведник Иов из земли Уц. Читайте, юноша, мне интересно, как воспримет его ответ ваш молодой и неискушенный ум.

Молодой и неискушенный ум Абеля трудился более двух часов. Трудился над историей человека, которому в ответ на его судебный иск — «Зачем мне так плохо» — Господь показывает бегемота, коня и левиафана. И он, весьма впечатленный этим зрелищем, понимает, что Бог творит, что хочет, и остается любить Его и надеяться на Него, даже когда Он убивает тебя. Даже когда любить и надеяться не получается.

Выслушав своеобразный комментарий Абеля, отец Киприан похлопал его по плечу и сказал:

— Вот уж воистину — «Мы трудились всю ночь, но ничего не поймали»! Что же, юноша, пойдемте-ка, я уложу вас спать. Я вам постелил на диване, если вы не против. А толковать Книгу Иова вы еще будете учиться. Но не у меня, нет… Вовсе не у меня.

А у кого же, спросил тогда Абель — и не получил ответа…

…Утро, в которое он выпал из своего богословского сна, оказалось беспросветно серым. Первое утро безвременья, которое наступило через день после утраты электронных часов. В тот день Адаму удалось раздобыть шесть крупных мидий и две мелкие. Все это хозяйство он съел сам, потому что Абеля рвало не переставая. От воды он воздерживаться не мог — поэтому его рвало той же самой дурной водой. А потом — как всегда — желудочным соком, последней оставшейся водой тела. «Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злое… не будем принимать?»