Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон - [123]

— Энди, мы все ведем игру. Разве тебе не хотелось бы соединить свою судьбу с семьей? Дядя Эндрю очень нуждается в тебе.

— Хорошо. Мне хотелось бы быть секретарем президента… и Эмилия никогда не выезжала из Кумберленда. Ладно. Поблагодари дядю Эндрю от моего имени. И не говори ему, что у меня была мысль о какой-то игре.

Отъезд в Вашингтон-Сити был назначен на первую неделю ноября. Рейчэл занялась упаковкой вещей — задача была непростой. На какой срок она едет: на четыре месяца или на четыре года? Брать с собой только зимние вещи или же и летние? Не заказать ли платье для инаугурации здесь, в Нашвилле, у Сары Бентли? Не оставить ли дом открытым до их возвращения в конце марта или же зачехлить мебель и убрать серебро, фарфор, скатерти и постельное белье? Следует ли прервать обучение сына в школе и взять его с собой или же оставить в здешней школе?

Было бессмысленным получить совет от друзей Эндрю: они, даже обычно хладнокровный Джон Овертон, уже перевезли Джэксонов в Белый дом, разумеется мысленно. Но она по опыту знала, что у Джэксонов реальность редко совпадала с предвосхищаемым, обычно такое случалось позже, когда реальность во многом теряла свое значение и вкус. Она помнила, как страстно хотел Эндрю получить пост губернатора Луизианы в 1804 году и как все были уверены, что президент Джефферсон назначит его на этот пост. Она помнила, как сильно стремился он надеть тогу судьи территории Миссисипи и в какой степени был уверен, что займет этот пост. Она вспомнила, как его не пускали в Канаду во время войны 1812 года; и так поступала администрация, отчаявшаяся в своих командующих, и она же послала его в Натчез, чтобы затем отозвать, не позволив сделать ни единого выстрела.

Когда легко ему что-нибудь давалось? Почему они должны ожидать спокойного продвижения к высочайшему посту в стране, когда даже их скромные амбиции сопровождались годами разочарований, расстройства и поражения?

/2/

Они выехали из Эрмитажа 7 ноября 1824 года. Рейчэл и Эмили путешествовали в карете с сафьяновыми сиденьями, в которой Джэксоны ездили во Флориду три года назад. Эндрю и Энди скакали верхом на конях рядом с каретой. Поездка предстояла тяжелая, несмотря на то что они выбрали путь через Харродсбург и Лексингтон, далее по новой платной дороге через Огайо. Рейчэл страшилась проезда через Харродсбург, но, быть может, так и нужно было, чтобы по дороге в Вашингтон-Сити она увидела место своих первых испытаний: разве не Харродсбург был постоянным препятствием на пути Эндрю к Белому дому?

Она с трудом узнала город: из горстки разбросанных хижин он превратился в довольно крупный поселок с комфортабельным постоялым двором. Ужин был дан перед пылающим камином, но у Рейчэл пропал аппетит, и вместо еды она слушала оживленную беседу Энди и Эмили о бале, который дают Джэксонам в Лексингтоне сторонники Генри Клея, уверявшие, что, если Клей не получит пост президента, Кентукки поддержит Эндрю Джэксона.

Позже, лежа под огромным теплым пуховиком рядом с Эндрю, мирно спавшим и, очевидно, вовсе не волновавшимся по поводу Харродсбурга, а возможно, и забывшим, как он двадцатитрехлетним проехал по Кентуккской дороге, чтобы вызволить ее, Рейчэл вспоминала малейшие подробности той поездки, вновь и вновь переживая их в ночной тишине. Она вспоминала приезд в качестве невесты в дом Робардсов; свои тщетные попытки понять настроение Льюиса и его нежелание взять на себя ответственность; последующие ссоры на почве ревности и их кульминацию, когда он заявил, что выгоняет ее, что он написал ее семье, требуя забрать ее; свою поездку с Сэмюэлем. Она вспомнила свое возвращение в Харродсбург, почти утраченную надежду на семейную жизнь и в то же время не зная, какую другую жизнь она сможет вести; то, как принял ее Льюис, раздраженный, с покрасневшими глазами. Перед ее мысленным взором предстало худое лицо свекрови на подушке, когда та рекомендовала ей возвратиться в Нашвилл и говорила, что она не сможет жить с Льюисом; наконец, тот невероятный вид Эндрю, в кожаных штанах и кожаной охотничьей куртке, подъезжающего к дверям дома Робардсов. Как больно было ее сердцу здесь и сколько разочарований она пережила! Тогда ее брату Сэмюэлю было всего двадцать лет, а сейчас его сыну Энди уже двадцать четыре, и он спит со своей молодой женой в соседней комнате; Эндрю же находится на пути в Вашингтон-Сити и, быть может, станет президентом…

Заря прорисовала квадрат окна в спальне, и Рейчэл почувствовала, что Эндрю зашевелился. Во время завтрака за столом царило хорошее настроение. Эмили была вся в ожидании бала. Муж Рейчэл и ее племянник радостно рассуждали, что сегодняшний прием явится официальной демонстрацией Кентукки в поддержку Эндрю. Рейчэл была довольна, что Харродсбург останется позади. Садясь в карету и устраиваясь на комфортабельных кожаных подушках, она осознала, что само название города преследует ее… преследует? Именно это слово употребил Льюис Робардс. Льюис мертв уже десять лет, похоронен на небольшом кладбище, мимо которого они проехали.

Через несколько миль, когда они поднялись на вершину скалистого холма с крутыми склонами, послышался треск, затем резкий щелчок. Сломалось дышло кареты. Эндрю рванулся к кореннику, но опоздал: карета, лошади и пассажиры полетели вниз. Несколько раз карета раскачивалась на двух колесах и чудом не свалилась в канаву. Когда они наконец остановились у подножия холма и Эндрю с Энди вытащили своих жен из экипажа, Рейчэл сказала с усмешкой: