Первая красотка в городе - [3]

— Некоторые платят десятку, а потом я раздеваюсь, и им уже не хочется. Десятку я оставляю. Очень смешно.

— Да, — сказал я. — Просто умора… Кэсс, сука, я же тебя люблю… хватит себя уничтожать; живее тебя я никого не встречал.

Мы снова поцеловались. Кэсс плакала — без единого звука. Слезы я чувствовал. Эти ее длинные черные волосы лежали у меня за спиной, будто флаг смерти. Мы слились и медленно, торжественно и чудесно любили друг друга.

Утром Кэсс готовила завтрак. Вроде бы спокойная и счастливая. Пела. Я валялся в постели и наслаждался ее счастьем. Наконец она подошла и растолкала меня:

— Подъем, сволочь! Плесни себе на рожу и пипиську холодной воды да иди уже пировать!

В тот день я отвез ее на пляж. День стоял рабочий и не вполне летний, поэтому берег был великолепно пуст. Пляжные бичи в лохмотьях дрыхли на лужайках над полосой песка. Другие сидели на каменных скамьях с одинокой бутылкой. Кружили чайки, безмозглые, но рассеянные. Старухи лет по 70–80 рассиживали на лавках и обсуждали продажу недвижимости, оставленной мужьями, что давным-давно сдохли от гонки и глупости выживания. По всему по этому в воздухе разливался мир, и мы бродили по пляжу, валялись на лужайках и почти не разговаривали. Хорошо быть вместе, и все. Я купил пару сэндвичей, чипсы и чего-то попить, мы сели на песок и поели. Потом я обнял Кэсс, и мы поспали часик. Так было почему-то лучше, чем заниматься любовью. Мы текли вместе без напряжения. Проснувшись, снова поехали ко мне, я приготовил ужин. После него предложил Кэсс жить вместе. Она долго сидела, смотрела на меня, потом медленно ответила:

— Нет.

Я отвез ее обратно в бар, купил ей выпить и ушел. На следующий день устроился фасовщиком на фабрику и весь остаток недели ходил на работу. Уставал я так, что не особо пошляешься, но в ту пятницу все равно поехал в бар на Западной Окраине. Сел и стал ждать Кэсс. Шли часы. Когда я уже надрался, бармен мне сказал:

— Жалко, что так с твоей девчонкой вышло.

— Что вышло? — не понял я.

— Прости. Ты что, не знал?

— Нет.

— Самоубийство. Вчера похоронили.

— Похоронили? — переспросил я.

Казалось, моргни — и она войдет. Как же ее может больше не быть?

— Сестры похоронили.

— Самоубийство? А как, не знаешь?

— Горло перерезала.

— Понятно. Налей-ка мне еще.

Я пил до самого закрытия. Кэсс, самая красивая из 5 сестер, самая красивая в городе. Мне удалось доехать до себя, а из головы не шла мысль: надо было заставить ее остаться со мной, а не принимать это ее «нет». Все в ней говорило, что я ей небезразличен. Но я слишком небрежен, ленив, слишком черств. Заслуживаю и ее смерти, и своей. Собака я. Нет, зачем собак обижать? Я встал, отыскал бутылку вина и глубоко глотнул из горла. Кэсс, первая красотка в городе, умерла в 20 лет.

Снаружи кто-то давил на клаксон. Очень громко и настойчиво. Я поставил бутылку на пол и заорал в окно:

— ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ДРАЛ, ПАДЛА, ЗАТКНИСЬ! Ночь наступала себе дальше, и тут уж ничего не поделать.

Бифштекс из звездной пыли

удача моя снова скисла, и я тогда слишком дерганый был от чрезмерного винопития; шары дикие, сил нет; слишком паршиво все, искать обычного перестоя особо не поищешь, какой-нибудь спокойной работенки типа экспедитора или кладовщика, поэтому я пошел на мясокомбинат, захожу прямо в контору.

а я тебя раньше нигде не видел? спрашивает мужик.

не-а, соврал я.

я там уже был года 2 или 3 назад, прошел всю волокиту, сдал анализы и прочее, меня повели вниз по лестнице, 4 пролета, а там все холоднее, и полы в крови, зеленые полы, зеленые стены. мне объяснили, что делать — нажимать кнопку, и тогда из дыры в стене грохочет так, будто защитники на поле столкнулись или слон попал в капкан, и оно выползает — что-то дохлое, много дохлятины, кровавое, и мужик мне показал: берешь и кидаешь на грузовик, а потом опять жмешь кнопку, и выползает еще, а потом ушел. едва он скрылся, я снял робу, каску, сапоги (выдали на 3 размера меньше), поднялся по лестнице и свалил. а теперь вот вернулся — снова застрял.

староват ты для такой работы.

хочу немного подкачаться. мне нужна тяжелая работа, хорошая трудная работа, соврал я.

а справишься?

сплошные мускулы. я раньше на ринге дрался. с лучшими.

вот как?

ага.

ммм, по роже видать. должно быть, круто приходилось.

да что там рожа. у меня были быстрые руки. и до сих пор быстрые. надо было хоть что-то ловить, а то бы скверно выглядело.

я слежу за боксом. что-то имени твоего не припоминаю.

я под другим дрался — Пацан Звездная Пыль.

Пацан Звездная Пыль? не помню я Пацана Звездную Пыль.

я дрался в Южной Америке, в Африке, в Европе, на островах, в глуши, в общем, поэтому у меня в трудовой такие пробелы — не люблю писать «боксер», тогда все думают, я или шучу, или вру. оставляю пробелы, и ну его на хер.

ладно, приходи на медкомиссию, в 9:30 завтра утром, определим тебя на работу. говоришь, потяжелее хочешь?

ну, если у вас что-нибудь еще есть…

нет, сейчас нету. знаешь, тебе на вид уже полтинник. прямо не знаю, правильно ли я делаю. мы здесь не любим, когда вы тратите наше время.

я не мы — я Пацан Звездная Пыль.

ладно, пацан, рассмеялся он, будет тебе РАБОТА!