Первая гражданская война в Риме - [10]

Важной вехой в исследовании гражданской войны стала диссертация Г. Бенкета «Цинна и его время» (1923). Это была первая работа, где объектом специального анализа стала деятельность Цинны, который до той поры оставался в тени более масштабных фигур Мария и Суллы. По мнению ученого, Цинна поначалу не являлся сторонником П. Сульпиция и Мария и врагом Суллы и «сенатской партии» (термин весьма спорный), выступив против законов Суллы просто ради обеспечения себе поддержки италийской верхушки и друзей-изгнанников, т. е. марианцев. В то же время противников Цинны ученый считает «сулланскими лидерами», хотя связь их с Суллой не очевидна - сам же Г. Беннет отмечает, что ни один консуляр или иной крупный политический деятель не бежал в 86—84 гг. до н. э. к Сулле. По его мнению, масштабы расправ в 87—86 гг. до н. э. сильно преувеличены, в Риме оставалось немало видных сенаторов, даже в конце гражданской войны там были те, кого ученый называет «сулланскими элементами» (что, впрочем, вызывает сомнения). Сенат при Цинне и его преемниках не только функционировал, но и сохранял известную автономию. Комиции явно оставались высшим законодательным органом, нет сведений, чтобы Цинна произвольно издавал законы или подменял их магистратскими эдиктами. Г. Беннет куда подробнее, чем его предшественники, останавливается на мероприятиях циннанского режима. По его мнению, после овладения Римом Цинна сумел оттеснить Мария, с которым вступил в союз лишь по необходимости, на второй план. Г. Беннет допускает проведение судебной реформы и значительное увеличение числа граждан по переписи 86 г. до н. э. Это значит, что обещания, данные италийцам в 87 г. до н. э., были выполнены, о чем свидетельствует отсутствие волнений по этому поводу. Весьма позитивно оценивает исследователь и финансовые мероприятия циннанцев, считая их мотивы честными, а меры — спасительными. Говоря о целях самого Цинны, Г. Беннет полагает, что тот стремился достичь автократии. Причем во многом Цинна, характеризуемый как предшественник «императоров, приведенных к власти армией» (forerunner army-made emperors), «первый тиран Рима после изгнания Тарквиния», предвосхитил, по его мнению, политику Августа — установление «абсолютизма» при внешнем сохранении конституционных форм. В эволюции в сторону такого режима и заключается, по мнению ученого, главное значение деятельности Цинны. В целом, как считает Г. Беннет, политика режима Цинны, характеризуемая им как умеренная, удовлетворяла основные слои населения Рима и Италии, и та оппозиция, с которой столкнулся Сулла при возвращении с Востока, демонстрирует, что Италия вовсе не нуждалась в «освободителе». При этом, как отмечает исследователь, использование термина «демократическая партия» применительно к группировке Цинны лишь вводит в заблуждение. «Так называемая демократическая партия в период между Гракхами и Цезарем была не более чем спорадически вспыхивавшей оппозиционной борьбой (fitful opposition) честолюбивых политиков против монополизации высших должностей и сенатского контроля узким кругом “знатных” фамилий». Цинна был наименьшим демократом из всех вождей оппозиции от Гракхов до Цезаря — за исключением, возможно, П. Сульпиция, чью программу он унаследовал. Единственным непреходящим достижением Цинны стало уравнение италийцев в правах с римлянами, последствии которого он, впрочем, не осознавал (стоит заметить, что на сей счет просто нет данных). «Честолюбивый, храбрый, волевой и целеустремленный, Цинна, однако, был лишен таких качеств истинного государственного деятеля, как проницательность и созидательное воображение»[86].

В 1932 г. вышел IX том первого издания «Кембриджской истории древнего мира», в котором разделы о гражданской войне были написаны X. Ластом и Р. Гарднером[87]. X. Ласт исходит из моммзеновской трактовки противостояния оптиматов и популяров, но сами эти термины использует мало и к тому же считает оптиматами консула 87 г. до н. э. Октавия и его сторонников, но не Суллу. Подробно останавливаясь на законодательстве П. Сульпиция, X. Ласт полагает, что идея распределения италийцев по 35 трибам пришла в голову не им самим, а трибуну-реформатору. Он обращает внимание на то, что италийцы не могли принять участие в голосовании за Мария, поскольку их просто не успели бы распределить по трибам. Весьма позитивно оценивает X. Ласт реформы Суллы в 88 г. до н. э., особенно пополнение сената уже в 88 г. до н. э. (что спорно). В то же время он в совершенно нетерпимых выражениях отзывается о циннанцах, назвав главку об их господстве «Мышиная возня». «События в Риме и Италии во время пребывания Суллы в Греции — это грязная история, и их изучение едва ли вознаграждает усилия [историка]. Сценой завладела презренная толпа, неспособная действовать и в большинстве своем продажная» (зато «с битвой при Коллинских воротах и установлением господства Суллы Рим возвращается к нормальному состоянию, и его история становится более благодарным предметом для исследования»)[88]. Характерный пример такого подхода — уверенность в том, что именно рабы являлись главными исполнителями воли Мария во время репрессий 87—86 гг. до н. э., хотя конкретных данных на сей счет в источниках почти нет. Весьма скептически оценивает X. Ласт закон Флакка по долговому вопросу, хотя и оговаривает, что это, вполне вероятно, было лучшим из того, что можно было сделать. Обращает он внимание и на малый рост числа италийцев по данным ценза 86 г. до н. э., не оговаривая гипотез о другом прочтении этой цифры. В то же время при всем своем критическом настрое X. Ласт признает известную умеренность политики Цинны. Однако соображения Г. Беннета, хотя бы на уровне полемики, на его анализе практически не сказались.