Первая атомная - [9]

— Могу.

Тут же был вызван секретарь, и он получил указание выдать мне посадочный билет на самолет, 1000 рублей наличными и командировочное удостоверение.

Но в чье распоряжение я должен прибыть, кто меня разместит на жительство, чем поначалу заниматься и под чьим руководством? На все был дан простой ответ:

— Вас там встретят, устроят, накормят, а дальше присматривайтесь, что к чему. Закажите через тамошнего экспедитора необходимое количество литературы по электронике и осциллографии в Московской библиотеке им. Ленина и изучайте ее.

17

Кирилл Иванович заверил, что недели через две он туда прибудет, и все вопросы дальнейших действий на месте будут со мной обсуждены, К концу разговора было уже 3 часа ночи 1 апреля 1947 года.

Когда я покидал учреждение на Ново-Рязанской улице, было видно, что темп работы его обитателей оставался на том же уровне, как и три с лишним часа назад.

Ночным трамваем от Казанского вокзала до Лефортово, где временно проживал, я добрался к пяти часам утра и сразу же начались сборы во Внуковский аэропорт — ведь вылет назначен на 9 часов утра.

Так и не сомкнув глаз в эту ночь на 1 апреля 1947 года, я собирался отправиться в чужие края, в неизвестно какие условия, на неведомо какую работу. С этой ночи и началась для меня новая жизнь — жизнь инженера совершенно до того неизвестной специальности. Хватит ли мне мужества преодолеть все трудности и загадки, которые наверняка будут встречаться на каждом шагу?

Моя жена, Анна Васильевна, хотя у нас в это время был годовалый сын, такое непредвиденное назначение и поспешное отбытие к месту работы встретила мужественно и одобрительно и проводила меня в аэропорт Внуково.

На руках я имел командировочное удостоверение, передававшее меня в распоряжение П.М.Зернова, а также посадочный билет на самолет, в котором значился только его номер, без конечного пункта полета. Кто такой П.М.Зернов, в каких краях он обитает — все станет ясно через несколько часов, а пока была полная неизвестность.

Грузовой американского производства «Дуглас» подкатил к парадному подъезду Внуковского аэропорта в 8.30 утра, и по его бортовому номеру я сориентировался, что как раз этот транспорт мне и нужен. Фамилию командира экипажа, капитана Бершанского, мне сообщил секретарь К.И.Щёлкина, и на вопрос, могу ли я лететь с ним, капитан, после просмотра моих документов, ответил вопросом:

— А куда вы собрались лететь?

— Куда Вы, туда и я.

— Правильно, — говорит, — садитесь, сейчас полетим.

Самолет был загружен какими-то агрегатами, похоже, компрессорами. Кроме меня, было еще трое пассажиров, один из них — экспедитор.

Самолет взлетел, унося нас на восток, что нетрудно было определить по солнцу. После почти двухчасового полета в заоблачной выси самолет снизился на очень малую высоту и изменил курс почти на юг. Как по тряской дороге, проносились мы над залитыми талыми водами полями, на которых кое-где лежал снег. Кругом простиралась бескрайняя степь, вдали то тут, то там виднелись селения и обязательно с церковью. Я никак не мог сообразить, в какой уголок России мы прилетели.

Минут через двадцать после полета над степными просторами самолет сделал круг над каким-то монастырем в лесном массиве, сменившем степной ландшафт и простирающемся далеко за горизонт в южном направлении. С высоты монастырь выглядел очень занятно — с двух сторон его ограждали две речки, слившиеся невдалеке в одну, у стен монастыря расположился бойкий базар, кругом раскинулись какие-то поселки с разнообразными по форме и цвету строениями.

Завершив разворот, самолет приземлился на взлетную полосу, сооруженную из металлической решетки прямо на грунте. Взлетная полоса разместилась на окраине леса, стоящего мощной стеной с южной стороны; на севере виднелась бескрайняя степь. А за границей металлической решетки — непролазная грязь и в конце взлетной полосы — застрявший в этой грязи автобус.

Первое, что подумалось после выхода из самолета: да, это не обещанный областной центр и не вблизи Москны. И вообще, повезут сейчас куда-нибудь в лес, поскольку в северной степной стороне, откуда мм подлетали, я не заметил хотя бы подобия производственного предприятия или чего-либо похожего на город.

После непродолжительной зарядки под команду "Эй, ухнем!" все, кто мог, вытащили автобус из грязи, и нас повезли на нем по грязной дороге вглубь леса. Миновали какие-то бараки за колючей проволокой, затем красиво расположенный на косогоре поселок из однотипных щитовых домиков. Проехав по шаткому мостику через речку и поднявшись по косогору на возвышенность, наш автобус очутился перед въездом в тот самый монастырь, который мы видели во время полета.

Еще каких-нибудь сто метров, и автобус оказался прямо у подъезда красивого трехэтажного дома, именуемого «гостиницей», где мы и высадились. Боже!.. Неужели этот монастырь и есть то место, где мне суждено отныне жить и работать? Кругом непролазная грязь и ничего похожего на завод, не говоря уже о городе областного или иного значения.

Нас встречали трое представительных мужчин и, что удивительно, так восторженно, будто нас всех троих давно ждали и наконец-то дождались. Меня это очень тронуло. Встречавшие представились: один из них, крепыш лет сорока, в форме генерал-майора — Павел Михайлович Зернов, директор объекта (так вот в чье распоряжение меня откомандировали!), второй, мощный дядя — Борис Федорович Кудрин, начальник ОРСа и третий — Христофор Атомович Костаньян, зам. директора по хозяйственным делам.