Перстень Матильды - [35]

— Коллега! Какой я ему коллега?! — вскипел практикант. — Сам же говорит, что к филателии не имеет никакого отношения! Короче говоря, не хочу знать никаких Липпертов, и пошли они все к дьяволу!

— Не надо горячиться, — сказали мы. — Ты посмотрел на этот факт с одной стороны, а теперь посмотри с другой. Человек протягивает руку и ждет ответного рукопожатия. А ты?

— А я пошел сдавать экзамены! — отрезал практикант. — Его хобби литература, а мое марки! А если уж вы так хотите обучать этого немца русской литературе, то пишите ему сами!

Тоскливый зов пятидесятипроцентного россиянина, доносившийся с берегов Майна, затронул наши чувствительные души. Человеку, в котором заговорил голос крови, хотелось помочь. Но при этом мы рисковали оказаться в таком же положении, что и господин Липперт, вторгшийся в чужую переписку.

Эти сомнения легко разрешил все тот же Женя.

— А вы пишите ему от моего имени, — сказал он. — Считайте себя моими секретарями.

Охваченные благородным порывом, мы принялись сочинять первое письмо в западногерманский город Франкфурт-на-Майне. В ту минуту мы еще не догадывались, что сантименты господина Липперта — это всего лишь искусно расставленный капкан.

«О’КЭЙ» ИЛИ «ЗЕР ГУТ»?

Господин Липперт отрекомендовался коммивояжером торговой фирмы. Ему было сорок шесть лет, он состоял в браке и был любящим отцом двухлетней белокурой девчушки.

Коммивояжер держался бесхитростно, с подкупающей простотой.

«Дорогой Евгений! — писал он. — Разрешите, я буду обращаться к Вам по имени. И Вы меня можете называть просто Алекс…»

— Рубаха парень! — умилился один из нас.

— Поистине русская душа у этого немца! — воскликнул другой.

Письма из Франкфурта поступали непрерывным потоком. Коммивояжер вязал дружественные контакты крепким морским узлом.

— Давайте откровенно меняться мыслями, — предложил он. — Стихи Исаковского прочитал. Понравились. Что же касается «Анны Карениной», то, на мой взгляд, она не стоит затраченных на нее средств.

— Позвольте! — горячо запротестовали мы. — Но ведь это же Толстой!

— Возможно! — охотно согласился Липперт. — Но человек — существо мыслящее! И это очень плохо, когда он старается думать так, как это желательно официальной критике, а не так, как ему подсказывает совесть. По-моему, ради одного самоубийства не стоило писать такую толстую книгу! И вообще, присылайте мне только то, что я прошу, а не все то, что лежит на прилавках книжных магазинов!

С коммивояжером можно было поспорить. Но мы не стали этого делать, дабы господин Липперт не подумал, что мы заставляем его поступать так, как это угодно официальной критике. Возможно, у господина Липперта была своя собственная программа знакомства с нашей страной.

— Ну что ж, пожалуйста!

Коммивояжер благодарно кивнул головой.

— Да, — сказал он. — Я не прочь был бы почитать ваши газеты.

Но и в этом случае господин Липперт не желал идти по проторенной дорожке. Свое знакомство с нашей страной он предпочитал начать не с солидных столичных изданий, а с малоформатных многотиражных газет. Тем более, обосновывал он свою просьбу, что один его знакомый немец, прежде проживавший в России, интересуется событиями в когда-то родных ему местах.

Вслед за этим господин Липперт уточнял: газета могла быть не только из указанного района, но из любого другого. И даже из нескольких сразу. Чем больше, тем лучше. Вероятно, кроме знакомого немца, у господина Липперта была еще куча друзей, каждый из которых был не прочь скоротать вечер с вестником районных новостей из далекой России. Создавалось впечатление, что там, во Франкфурте, эти газеты даже читают вслух.

Представляете! Солидный немецкий бюргер усаживает в кружок своих домочадцев и, украсив переносицу роговыми очками, устраивает громкую читку. Все сидят затаив дыхание. Сообщение о трудовых успехах животноводов какого-нибудь рязанского села или лесорубов затерянного в сибирских лесах леспромхоза приводит всех в умиление. Растроганная бюргерша смахивает набежавшую на глаза слезу. Старший сын, двенадцатилетний Вилли, торжественно объявляет родителям, что все решено. Он будет трактористом!

Но в то же время господин Липперт отнюдь не отвергал все монументальные издания. К письму был приложен список книг, которые он хотел бы иметь в своей домашней библиотеке. Преимущественно это были трактаты по экономическому районированию СССР, линейному программированию и труды по электронике.

Заодно он просил прислать телефонные справочники как городского, так и внутриведомственного пользования.

— Телефонные справочники — это от бессонницы! — сразу же догадался один из нас. Впечатлительным людям рекомендуется перед сном просматривать прейскуранты и даже бухгалтерские отчеты…

Господин Липперт эту догадку подтвердил. По его словам, напряженный ритм двадцатого века и нервные перегрузки отрицательно действуют на его нервную систему. Поэтому, прежде чем заснуть, он долго ворочается с боку на бок.

Послать во Франкфурт какой-нибудь телефонный справочник было нетрудно. Но наш иногородний адресат упоминал о справочниках не в единственном числе, а во множественном. Мы прикинули на глазок, как бы выглядела такая посылка.