Перстень Люцифера - [17]

Кабинет же комиссара секретно-оперативной части, по определению его соседей, превратился в эти сумасшедшие дни, когда Яровой обучался «плаванию», в Ноев ковчег.

Действительно, кого там только не перебывало!

Бывший егермейстер двора его величества, а ныне грузчик в артели «Даешь мировую революцию!» гражданин Вольке, который, по его признанию, всю жизнь сочувствовал революционерам и только под гнетом тяжелейших семейных обстоятельств оказался в прислужниках у кровавого деспота; деникинский эмиссар в Петрограде штабс-капитан Сергеев-Второй, приведенный к Яровому под конвоем и очень сожалевший, что не может перестрелять всю эту большевистскую сволочь вместе с предавшей монархию буржуазией; тихий и рассудительный сахарозаводчик Барулин, превратившийся по воле судьбы и революции в младшего делопроизводителя одного из отделов Совдепа; сотрудник Эрмитажа Хрулев, утверждавший, что граф Дмитрий Иванович Толстой — самый интеллигентный человек среди всех графов и князей, с которыми ему, Хрулеву, приходилось общаться,— «даже как-то не верилось, что граф. Поверите? Чеховский интеллигент!»; знаток масонских обрядов и реликвий Щукин, готовый часами говорить об атрибутике розенкрейцеров, франкмасонов, иллюминатов, мартинистов и филадельфов; растерявшая зубы и былое очарование светская львица, из-за которой некогда наперегонки стрелялись гвардейские офицеры; киевский коммерсант Романенко, искусствовед Шорт...

В большинстве случаев беседы с этими людьми оказывались, конечно, пустой тратой времени, но сведения, которые Яровой получил от некоторых своих собеседников, стоили многого. Так, бывший офицер русской контрразведки Кортун-Белозерский, сам того не подозревая, навел Ярового на мысль, которая легла в основу операции «Перстень Люцифера»...

И Николай II, и его жена Александра Федоровна отличались исключительным суеверием и склонностью к мистицизму, хотя царица как-никак, а была гейдельбергским бакалавром философских наук, что являлось предметом ее гордости.

При царской чете постоянно подвизались различные маги, чародеи, юродивые, ясновидящие, кудесники, исцелители. Среди них: некая Дарья Осипова, странник Антоний, ворожея Матрена-босоножка, юродивый Митя Козельский, чернокнижник француз Папюс и австрийский маг Шенк.

Но особое влияние (до появления Григория Распутина) на Николая и Александру имел некий месье Филипп, в котором, по мнению некоторых весьма авторитетных мистиков и оккультистов, воплотился бессмертный дух великого Калиостро, то есть Филипп был воплощением графа Калиостро в новой эпохе. Следует сказать, что обновленный Калиостро был еще более сомнительной личностью, чем прежний. Лионский колбасник, затем фельдшер, он участвовал в различных мошеннических махинациях и преследовался французской полицией за шарлатанство. Более того, как впоследствии выяснилось, месье Филипп был судим.

Однако у него имелись и явные преимущества перед предшественником, закончившим свою жизнь в тюремной камере.

Как свидетельствует история, граф Калиостро в своем первом варианте предрек Людовику XVI и Марии-Антуанетте Французскую революцию 1789— 1793 годов, неисчислимые бедствия и их собственную гибель на эшафоте. А новое воплощение графа Калиостро в лице месье Филиппа обещало русскому самодержцу спокойное царствование, неизменную любовь народа и долгие, долгие годы благоденствия. Более того. Царица, как назло, рожала только дочерей и никак не могла подарить царю и России цесаревича. Граф Калиостро в облике месье Филиппа твердо и безоговорочно обещал помочь этому горю. У ее величества будет наследник.

Месье Филиппа поселили рядом с царской спальней, чтобы ему легче было выполнить данное им обещание.

Царская чета доверяла новому воплощению «великого кофта» во всем. Для месье Филиппа не было в России никаких тайн — ни интимных, ни придворных, ни военных, ни государственных. Он знал все, начиная с того, какая фрейлина с кем спит, и кончая сверхсекретными сведениями о мобилизационном плане России.

Трость месье Филиппа с набалдашником в виде рыбьей головы, приносящая, по мнению Николая II, удачу, всегда находилась в салон-вагоне царя во время его поездок (позднее рядом с нею была поставлена палка Распутина).

А Александра Федоровна, полная глубокого почтения к новому и столь удачному воплощению графа Калиостро, восхищенно писала своему венценосному супругу: «Наш друг Филипп подарил мне образ с колокольчиком, который предупреждает меня о близости недобрых людей, мешает им подойти ко мне поближе».

Между тем, по сведениям, которыми располагал в силу своего служебного положения Кортун-Белозерский, появление при русском дворе этого авантюриста не было случайностью. Важную роль в счастливой судьбе Филиппа сыграл известный агент немецкой разведки князь Михаил Михайлович Андронников, который без ложной скромности именовал себя «адъютантом господа бога» и в подтверждение этого высокого звания взятки давал только старинными иконами. Именно Андронников представил Филиппа любимой фрейлине царицы — Вырубовой, а та, в свою очередь, привела его к Александре Федоровне. Сам же «адъютант господа бога» получил Филиппа в Лондоне в подарок не от кого иного, как от Алистера Краули, которым так интересовался Яровой. Скрываясь от французской полиции, Филипп уехал в Лондон, где вскоре оказался на мели. Краули помог неудачнику деньгами и привел его в отель к «адъютанту господа бога», который уже две недели как находился по каким-то своим делам в Лондоне. «Если его вымыть и прилично одеть, он может стать великим человеком»,— сказал Краули Андронникову. И, как показало дальнейшее развитие событий, Краули на этот раз не ошибся: Филипп действительно стал одной из самых влиятельнейших фигур при русском дворе.