Перстень Аримана - [8]

Глава 2 Принцесса из древнего пророчества

   Люблю дышать снотворной смесью,

   Сосновый запах так пьянит.

   Иду со сказкой я навстречу,

   Ох, шум её меня манит.

Позавтракав, он встал. Пустые чашки дрогнули, рассыпались цветными звёздочками и исчезли. Вдохнув полной грудью утренний лесной воздух, Скиталец вернулся на берег моря и пошёл по кромке прибоя, тихонько напевая песню, бывшую довольно популярной в дни его молодости:

   Жили только мамам подчинённые,

   В парусники алые влюблённые,

   В девочку, из Гриновской страны,

   В девочку, чьи губы солоны.

Солнце всё ещё неспеша вставало над морем, лес, так его манивший, постепенно приближался, настроение было отличное. Если бы ещё неделю назад кто-нибудь Владу сказал, что и русалки, и кентавры существуют на самом деле, он бы не поверил. А вот подишь-ты…, и с русалкой познакомился и даже стал названным братом феи. Сказка да и только. Но, надо честно признаться — сказка приятная и, по большому счёту, Скиталец ничего не имел против.

   Мы ещё вернёмся, погоди,

   Всё, как говорится, впереди.

   Мы ещё отыщем у воды,

   Маленькие, девичьи следы.

Влад тихо присвистнул и улыбнулся совпадению. На самой кромке влажного от морского прибоя песка, чётко отпечатались следы босых, девичьх ног. Следы вели в тот же самый лес, куда он и сам так упорно стремился. Рядом с узкими следами девичьих ног, чётко отпечатались следы копыт, словно девушка вела коня в поводу.

Его вдруг охватило ощущение того, что он наконец-то нашёл то, что искал, то, что должен был найти. Он ещё не знал на чём оно основано, это ощущение, но был в этом абсолютно уверен. И ещё одно чувство внезапно сжало его сердце: нежность. Чем дольше Скиталец смотрел на эти следы, тем сильнее становилось чувство нежности к девушке оставившей их. Перед его глазами, словно привидение, заколыхалась маленькая босая фигурка, уходящая вперёд, в бордовом гусарском мундире и с пышными, каштаново — рыжими волосами. Скиталец потряс головой, зажмурился и наваждение исчезло. Но следы остались, так же как и охватившее его чувство нежности.

Вскоре он дошёл до лесной опушки и, увидев довольно широкую тропинку, пошёл по ней, разглядывая окружающий его лес: огромные вековые ели, с лапами до земли, опутанные длинными прядями седого мха и лишайника; громадные мачтовые сосны, стремительно взметнувшие зелёные шапки ветвей в недостижимую высь; стройные берёзки на полянке, растущие в перемежку с пальмами. Зрелище, конечно, довольно сюреалистическое. И берёзы, и пальмы стояли в густой, шелковистой траве. На одной такой лужайке он увидел лесную лань. Животное его совершенно не испугалось, лишь легонько шевельнуло ушами, с любопытством разглядывая человека. Прямо над его головой пара белок гонялась друг за другом, следуя тем же курсом, что и он, и восторженно цокая при этом. Изредка ему попадались странные деревья — ровный, гладкий и прямой ствол как у сосны, ветви лишь на самой макушке, да и те походили больше всего на листья пальм, но сами ветви скорей всего были еловыми, с такими же иглами. В общем эдакий гибрид между елью, сосной и пальмой. Потом тропинку пересёк ежиный выводок: мать ежиха впереди, а за ней цепочкой пятеро ежат. Лес жил своей, привычной жизнью, так, словно бы Скиталец был его неотъемлимой, составной частью: тихо гудели трудяги-пчёлы, доносился торопливый стук дятла, а прямо около его головы порхали три большие, похожие на земных адмиралов, бабочки. Он поднял руку, и на его ладонь тут же доверчиво села одна из бабочек, не спеша раскрыла крылышки, демонстрируя Владу искрящийся радугой рисунок.

— Ну прямо сказочный лес, — подумал Скиталец, — того и гляди, что из-за поворота выедет Иван — Царевич на сером волке…, и вздрогнул от неожиданности. Бабочка испуганно вспорхнула с его руки и исчезла.

Нет конечно, Иван — Царевич не выехал на волке, но зато, из-за поворота, вышла старуха, вся в чёрном и с большой клюкой в руке. Неспеша приблизилась к Скитальцу и стала его внимательно рассматривать.

— Ты чего, бабушка?

— Да вот смотрю, ты это или не ты? — слегка скрипучим голосом ответила старуха.

— В каком смысле — я или не я? Вроде мы с тобой незнакомы раньше были…

Старуха ещё раз внимательно посмотрела на Скитальца, на его босые ноги.

— С русалкой-то, уже успел встретиться?

— Да, ещё вчера… — растерянно ответил Влад.

— Значит Ты — это Ты, не ошиблась старая, — загадочно ответила старуха, и низко поклонившись ему, сказала:

— Ну, здравствуй, твоё Алое Величество.

Влад с интересом её разглядывал — ну вылитая ведьма из сказок, и даже бородавка на щеке.

— Интересный денёк выдался нынче, бабушка. Ещё пару часов назад фея сказала, что я — князь, а ты — королём меня признала… Кем же я стану ещё через час? — скептически усмехнулся Скиталец.

— Запомни, твоё Алое Величество, феи никогда не лгут, не умеют они этого, а уж тем более сестра — брату. А кем ты будешь через колокол я тебе не скажу, из-за твоего же неверия.

Он оторопело уставился на неё: да что же это такое, в самом-то деле? У него, что, на лбу всё написано?

— Бабушка, а ты, часом, не ведьма? Откуда…

— Нет, касатик, не ведьма я. Просто колдунья. Колдунья Лайлла.*