Перспективы бессмертия - [66]
Имея впереди неограниченный срок для того, чтобы восстановить равновесие, любой будет готов терпеливо, если не радостно, смириться с временными тяготами и неудобствами и доброжелательно договариваться. Нам всем предстоит долго путешествовать вместе. Когда искушение действовать необдуманно будет велико, надо просто сказать себе: «Это еще не конец. Это еще не конец. Это еще не конец».
Будут исключены любые отчаянные меры, в то числе атомная война. Безрассудны обычно те, кому нечего терять, а таких больше не будет. Каждый теперь будет обладателем бесценного сокровища — блестящего реального будущего по ту сторону морозильной камеры. Бог в помощь Мао Цзэдуну, если он попытается заставить своих людей отвернуться от этого сокровища, завернуться в рваные красные флаги и лечь в заплесневелые могилы.
Человеческая жизнь всегда в значительной степени основывалась на фанатической лжи и самообмане, что стало следствием бесконечных усилий разрешить неразрешимое, примирить непримиримое и объяснить необъяснимое. Большинство из нас предпочитает притворство разочарованию. Но отныне можно будет стать здравомыслящим, по крайней мере, частично.
В прошлом мы сохраняли верность идеям, обычно глупым идеям вроде божественного права королей в позднесредневековой Европе, а часто отвратительным идеям вроде кровавых жертвоприношений ацтеков. Но в будущем мы будем хранить верность людям — не нематериальным абстракциям, а конкретным людям; это и есть путь к здравомыслию.
Конечно, в каком-то смысле верным можно быть лишь по отношению к своим собственным мыслям, а все другие люди, в некотором роде, лишь наши мысли. Также верно то, что двоемыслие и определенные компромиссы с честностью сохранят некоторую ценность. И все же изменение преобладающей точки зрения будет абсолютно реальным и очень важным.
Мы привыкли думать о людях как недолговечных созданиях, а об идеях, особенно «фундаментальных», как о чем-то вечном. Но теперь каждый человек будет существовать всегда, в то время как идеи будут появляться и исчезать, и результаты такого изменения будут благотворными.
Вернемся к ужасному злодею Мао Цзэдуну. Захочет ли он рискнуть тысячелетиями сказочной жизни (включая личное состояние, превышающее совокупное богатство всего сегодняшнего мира) ради мешка с изъеденными молью лозунгами и захудалой империи? Вечность или значительная ее часть принадлежит не марксизму-ленинизму, и не любой другой мимолетней фантазии Мао, но самому Мао и его родственникам и друзьям, включая Вас и меня. Как только он это поймет, он не рискнет воевать. Если же он не поймет, те, кто поймут, сместят его.
Даже после длительных размышлений некоторым из нас придется преодолеть предубеждение, что добиваться личного бессмертия почему-то постыдно, что общество, использующее заморозку, почему-то неприятно и может лишить нас мужественности. До некоторой степени причина такого предубеждения в том, что храбрость перед лицом смерти всегда считалась добродетелью, что абстрактные идеалы превозносились выше «эгоистичных» и что логика как будто уравнивает бессмертие и робость. Хотя ошибочность подобных взглядов уже была показана, еще одно или два замечания будут здесь уместны.
Бессмертие не является самоцелью, и мы стремимся к нему не в панике, потеряв голову. Это возможность для роста и развития, недоступная в противном случае, и она согласуется с нашими нынешними возвышенными ценностями.
Перспектива бессмертия сильно повлияет на наши жизни, и, в некотором роде, будет определять их, но ни в коем случае не исключит других факторов. Мы остаемся продуктами нашей среды обитания. Лично я, например, не один раз был на волосок от смерти, и снова рискну жизнью без колебаний, например, в случае опасности для моей семьи или страны.
Мы должны всегда помнить о разнице между логическим и психологическим подходом. Уже отмечалось, что в далекой перспективе будут исключены любые безрассудные действия; однако, некоторые безумства или необоримые побуждения останутся. С другой стороны, героизм никуда не денется, но не только потому, что мы специально натренированы для этого, но и потому, что субъективная ценность бессмертия, хотя и огромна, не сможет достичь его истинной ценности. Это хорошо видно на примере христиан: по логике, никакое искушение не стоит вечного горения в адском огне, но из-за психологических вывертов бесчисленные миллионы готовы быть проклятыми из-за пустяка.
Более того, размышления о сущности личности могут убедить некоторых в том, что не стоит беспокоиться о прекращении ее существования.
Наконец, неизменно действующий процесс естественного отбора обеспечит постоянный приток героев. Без достаточной доли склонных к риску людей общество едва ли будет жизнеспособным, не говоря уже о том, чтобы быть конкурентоспособным.
Эти соображения переплетаются также с ошибочными предположениями, что программа заморозки может быть использована как инструмент евгенического отбора.
Иногда можно услышать наивное категорическое утверждение: «Может быть, мы и должны спасти Черчилля, но почему мы должны спасать Ивана Ивановича Сидорова?»
Перед вами первое подробное исследование норм жизни населения России после Второй мировой войны. Рассматриваются условия жизни в городе в период сталинского режима. Основное внимание уделяется таким ключевым вопросам, как санитария, доступ к безопасному водоснабжению, личная гигиена и эпидемический контроль, рацион, питание и детская смертность. Автор сравнивает условия жизни в пяти ключевых промышленных районах и показывает, что СССР отставал от существующих на тот момент норм в западно-европейских странах на 30-50 лет.
В книге воспоминаний заслуженного деятеля науки РФ, почетного профессора СПбГУ Л. И. Селезнева рассказывается о его довоенном и блокадном детстве, первой любви, дипломатической работе и службе в университете. За кратким повествованием, в котором отражены наиболее яркие страницы личной жизни, ощутимо дыхание целой страны, ее забот при Сталине, Хрущеве, Брежневе… Книга адресована широкому кругу читателей.
Содержание антологии составляют переводы автобиографических текстов, снабженные комментариями об их авторах. Некоторые из этих авторов хорошо известны читателям (Аврелий Августин, Мишель Монтень, Жан-Жак Руссо), но с большинством из них читатели встретятся впервые. Книга включает также введение, анализирующее «автобиографический поворот» в истории детства, вводные статьи к каждой из частей, рассматривающие особенности рассказов о детстве в разные эпохи, и краткое заключение, в котором отмечается появление принципиально новых представлений о детстве в начале XIX века.
Монография впервые в отечественной и зарубежной историографии представляет в системном и обобщенном виде историю изучения восточных языков в русской императорской армии. В работе на основе широкого круга архивных документов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, рассматриваются вопросы эволюции системы военно-востоковедного образования в России, реконструируется история военно-учебных заведений лингвистического профиля, их учебная и научная деятельность. Значительное место в работе отводится деятельности выпускников военно-востоковедных учебных заведений, их вкладу в развитие в России общего и военного востоковедения.
Как цикады выживают при температуре до +46 °С? Знают ли колибри, пускаясь в путь через воды Мексиканского залива, что им предстоит провести в полете без посадки около 17 часов? Почему ветви некоторых деревьев перестают удлиняться к середине июня, хотя впереди еще почти три месяца лета, но лозы и побеги на пнях продолжают интенсивно расти? Известный американский натуралист Бернд Хайнрих описывает сложные механизмы взаимодействия животных и растений с окружающей средой и различные стратегии их поведения в летний период.
Немногие культуры древности вызывают столько же интереса, как культура викингов. Всего за три столетия, примерно с 750 по 1050 год, народы Скандинавии преобразили северный мир, и последствия этого ощущаются до сих пор. Викинги изменили политическую и культурную карту Европы, придали новую форму торговле, экономике, поселениям и конфликтам, распространив их от Восточного побережья Америки до азиатских степей. Кроме агрессии, набегов и грабежей скандинавы приносили землям, которые открывали, и народам, с которыми сталкивались, новые идеи, технологии, убеждения и обычаи.