Персона вне достоверности - [33]

1

Впервые этот блуждающий город был замечен в 1804 году на Юге России, в низовьях Дона, «в обворожительно ясном и глубоком пространстве осенних степей», как лирически выразился в послании к атаману войска Донского генерал-лейтенанту Матвею Платову инженер русской армии Франсуа де Воллант. Писанное наспех в походной карете, увлекаемой свежими рысаками к берегам Азовского моря по степному раздольному тракту, послание было скорее частным, чем официальным. Во всяком случае, оно не предполагало никаких формальных резолюций, никакого дальнейшего продвижения по инстанциям, и потому, быть может, в нем кое-где и находили себе место подобные выражения, невольно зарождавшиеся под воздействием октябрьских пейзажей в сердце стареющего дворянина родом из герцогства Брабант. Однако общий тон послания был далеко не лирическим.

«Мой дорогой генерал! — писал инженер по-французски, не доверяя, как видно, калмыку-курьеру, отправленному с дороги. — Мне хорошо известно, сколь велико благоволение к Вам Императора Александра. Лучшим тому свидетельством служит его приказ, согласно которому я явился месяц назад в Черкасск и поступил всецело в Ваше распоряжение. Ибо что такое этот приказ, как не превращение в реальность Вашей давней мечты — основать в южнорусских степях новый город, поставить его с вдохновенным размахом на диком степном холме, окруженном величественной равниной, и назвать этот город Новым Черкасском — новой столицей Земли войска Донского. Император был настолько небезразличен к этой Вашей мечте, что даже нашел возможным оторвать меня от строительства порта в Таганроге, потому что Вы пожелали, чтобы именно я — с Божьей помощью и под Вашей рукой — низвел в чертежи и схемы, а затем уж в гранит и кирпич Вашу высокую и драгоценную грезу. Что ж, она будет низведена в мир вещественный! Мы продолжим наши труды, как только я вернусь из Таганрога, куда я сейчас лечу по неотложному делу, о котором я не мог известить Вас заранее. Депешу из таганрогского порта мне доставили сегодня утром. Неистовый шторм, бушевавший на море три дня и три ночи, прорвал там едва возведенную дамбу! Это злосчастное известие застало меня на вершине холма Бирючий Кут, который мы с Вами избрали для возведения на нем Нового Черкасска. Вы знаете, генерал, что я уже вторую неделю безвыездно стою на холме инженерским лагерем, производя измерения и разметку предполагаемых улиц и площадей будущего города. Мне пришлось двинуться в Таганрог прямо оттуда по кратчайшему тракту через Ростовскую крепость, оставив шатры и приборы на попечение войскового архитектора г-на Бельтрами, под командование которого я временно передал и всех людей. С собою в конвой я взял лишь шестерых всадников из Вашего войска. Одного из них — вахмистра Яманова — я возвращаю Вам вместе с этим письмом. Я надеюсь снова быть в Черкасске через неделю. Этого времени, полагаю, будет достаточно, чтобы Вы тщательно обдумали один вопрос. Не исключаю, что он покажется Вам странным и даже дерзким. Однако я обязан поставить его именно так, как я ставлю его ниже.

Генерал, можете ли Вы твердо сказать, что Вам известны все города, расположенные в пределах Земли войска Донского, вверенной Вашему управлению?

Предвижу, что Вы тотчас же ответите — да. Но меня не удовлетворит такой ответ. Он перестанет удовлетворять и Вас, если я задам Вам вопрос иначе. Способны ли Вы объяснить, что за город стоит в самом центре Черкасского округа на расстоянии около 8 верст к югу от холма Бирючий Кут на открытой равнинной местности, простирающейся за рекой Аксай и называемой Аксайским займищем?

Не думаю, что теперь Ваш ответ будет скорым. Ибо если и я, состоящий волею Императора вот уже третий год в должности управляющего постройкой всех городов, крепостей и портов на юге Империи, затрудняюсь истолковать, откуда мог взяться здесь город, то и Вы, осмелюсь предположить, находитесь в том же положении. Мы пользуемся с Вами одними и теми же картами. В моем распоряжении есть даже карты более подробные, чем Ваши, — масштабом по 2 версты в английском дюйме. Мы одинаково хорошо знаем территорию Земли войска Донского — Вы как ее исконный житель и вождь, я как должностное лицо, действующее здесь по мере сил во благо государства. Но оставим в стороне наши знания и наши карты! Ни на одной карте этого города нет и быть не может. Его не может быть здесь по самой природе вещей. И если бы Ваш архитектор г-н Бельтрами и мой секретарь г-н Освальди, а также инженер подполковник Генерального штаба г-н Веселовский не наблюдали бы то же самое, что и я, то я бы счел увиденное наваждением.

Мне следует, наверное, сообщить Вам, что первым город заметил г-н Освальди. Это случилось сегодня, в ранний утренний час, еще до того, как я получил депешу из Таганрога. Накануне вечером я приказал Освальди, чтобы он разбудил меня на рассвете, если только не будет тумана. Вам не хуже моего известно, генерал, как затрудняли нашу работу непроглядные туманы, стоявшие повсеместно в низовьях Дона с начала октября. Они обволакивали склоны Бирючьего Кута со всех сторон так плотно, что нам по временам казалось, будто мы парим в воздухе над густым молочным облаком, ибо мы видели только светлые небеса над головой да небольшой островок земли, образованный верхушкой холма, освещенной мутными лучами солнца. В других обстоятельствах я бы нашел это зрелище восхитительным. Но теперь, при необходимости еще до зимы произвести на холме все подготовительные работы с тем, чтобы к Рождеству, как предписал Император, уже иметь полный проект Нового Черкасска, согласованный с условиями местности, меня по-настоящему могла восхитить только ясная погода.