Персона нон грата - [64]

Пока Головина, пачкая пальцы типографской краской, знакомилась по газетным публикациям с местными реалиями, Стас Нестеров, проявляя максимум осторожности, пытался навести справки у реальных людей, бывших или ныне действующих сотрудников правоохранительных органов – благо связями в этой среде они со Слоном не были обделены.

Все, с кем встречался в последние два-три дня Нестеров, либо не располагали сколь-нибудь весомой информацией о судьбе Сергачева, либо уклонялись от разговора на эту тему.

От одной встречи пришлось уклониться уже самому Нестерову. Когда он наведался в свой офис, чтобы узнать, не искал ли его кто, не приходили ли в адрес фирмы какие-нибудь важные бумаги, сотрудник, которого он попросил временно посторожить контору, сообщил, что в офис наведывался старший инспектор ДГБ Монкайтис и что он просил передать Нестерову, чтобы тот позвонил по известному ему телефону.

Поскольку ничего хорошего и полезного для себя от контактов с госбезопасностью Нестеров не ждал, равно как не рассчитывал на то, что нужную информацию Феликс согласится слить ему за деньги, он решил оставить просьбу своего давнего знакомого Монкайтиса без удовлетворения.

Вечером Стас и Анна перекусили бутербродами, потом долго чаевничали на кухне, беседуя о всякой всячине, а в половине двенадцатого Головина удалилась в свою комнату, пожелав Нестерову спокойной ночи.

Стас переоделся в брюки от спортивного костюма, сменил рубашку на ненадеванную им еще майку цвета «хаки», затем, проследовав через гостиную, где на диване ему было определено спальное место, вышел перекурить в застекленную лоджию.

Закурив, он вернулся мыслями к эпизоду суточной давности, когда они с Анной, решив посетить знатока кладбищенских тайн Харона, едва не навлекли на себя крупные неприятности.

Он тогда проверил карманы и Макса, с которым ему уже доводилось несколько раз встречаться прежде, и охранника бара «Тропикана», из рук которого он в прошлый четверг выцарапал угодившую в нехитрую ловушку Головину, и даже покойного Зямы, которому разъяренный Слон несколькими днями ранее сломал руку и которого за какие-то провинности, зверски избив, кто-то спровадил на тот свет – именно хладный труп Зямы эти двое доставили в салоне микроавтобуса на одно из вильнюсских кладбищ.

Карманы жмура обчистили до него… А вот другие двое имели при себе водительские права, а также выданные разрешительным отделом МВД документы, дающие каждому из них право на ношение личного оружия.

Этого Макса Нестерову доводилось видеть на коммерческом стрельбище в Пабраде, где тот числился кем-то вроде старшего инструктора. Несколько раз Стас со Слоном посещали этот стрелковый комплекс и даже участвовали в соревнованиях по пейнтболу. Но когда они хорошенько, изнутри, рассмотрели регулярно тусующийся там контингент «стрелков», среди которых выделялся владелец этого объекта некий Чяпа, известный своими тесными связями с самим Боксером, то решили впредь не посещать эту околокриминальную тусовку…

У Стаса возникло ощущение, что ему удалось уже, пусть даже во многом случайно, зацепить какие-то важные кончики… Люди из фирмы «Аргус» засветились в этом деле по полной программе (попытка учинить то ли обыск, то ли налет на контору Нестерова; неудачная попытка Антона Легостаева и его компаньонов похитить Головину; а теперь еще визит охранника «Тропиканы» к Тадасу, который тремя неделями ранее получил задание так загримировать «самоубийцу», чтобы никто из присутствующих при его погребении не догадался бы о насильственном характере смерти этого парня)… Теперь вот выяснилось, что в этих делах замешаны также люди, работающие в структурах Чяпы; а за всем этим угадывался тот, кто объединял и Чяпу, и Легостаева, и Макса, и покойных уже Каланчу и Зяму – не кто иной, как Пятрас Чеснаускас по прозвищу Боксер…

И еще один важный вывод вытекал из уже расследованных Нестеровым фактов: все эти личности, структуры, частные фирмы не действовали бы так нагло и в то же время топорно, если бы их не прикрывали какие-то люди из местных спецслужб, выполняющие, в свою очередь, чей-то политический заказ (что не мешает им всем вместе взятым блюсти прежде всего свой денежный интерес)…

Стас уже примерно полчаса сидел на кухне за столом и вычерчивал на листе бумаги нечто вроде схемы, отражающей примерную конфигурацию сил в расследуемом им деле об исчезновении Вадима Сергачева, как вдруг на пороге появилась Анна Головина: в коротком халатике из черного атласа, с рассыпанной по плечам гривой великолепных рыжих волос, окутанная, как легким облачком, ароматом распустившихся лилий…

– Что-то мне не спится, – сказала молодая женщина. – Я увидела свеж… поняла, что вы бодрствуете, и решила к вам присоединиться.

Взглянув через плечо Стаса на лежащий на столе листок, на котором были изображены квадраты и кружочки, частично соединенные между собой линиями, но лишенные буквенных либо цифровых обозначений, Головина скорее утвердительно, нежели вопросительно произнесла:

– Пытаетесь решить на бумаге нашу головоломку.

– Да, что-то вроде того…

– Ну и как?

– Пока не очень получается, – признался Стас. – Мне не понятны мотивы тех, кто организовал акцию месячной давности… То есть я понимаю, что все случившееся можно объяснить как разбойное нападение с целью элементарного грабежа. Либо, что уже почти отпало в качестве одной из версий, как похищение с целью получения крупного выкупа… Но в такого рода сценарий не вписывается целый ряд уже известных нам событий: ни то, что за Сергачевым следили, начиная с международного аэропорта, в чем я нисколько не сомневаюсь, ни странное, как вы утверждаете, поведение «тюменских», ни два подряд наезда на мою фирму, в связи с переданной через Иванова вашей просьбой о содействии в получении информации о судьбе Вадима Алексеевича, ни попытка похитить вас уже на второй день вашего пребывания в Вильнюсе, ни внезапная гибель парня, дежурившего в отеле вечером двадцать первого января, который мог дать, очевидно, важные свидетельские показания по интересующему нас делу, но которого, как мы с вами смогли доподлинно установить, удавили за несколько часов до визита в прокуратуру для дачи показаний, а затем и организовали все так, чтобы случившееся с ним смахивало на зауряднейшее самоубийство… «Жаль, что на кладбище я взял с собой Головину, а не Слона, – подумал он про себя. – Можно было бы попытаться выбить из Макса или охранника «Тропиканы» нужные нам сведения… Но что теперь об этом жалеть…» Он коснулся кончиком шариковой ручки кружочка, расположенного в самом центре составленного им схематического чертежа.