Персидское дело - [10]

Маркел сказал, что это очень хорошо, и сразу же спросил, что слышно про лихих людей на Собачьей мели.

– Никого там нет, – сказал Кирюхин. – Люди наболтали всякого. Так что завтра поутру выходим.

Маркел опять сказал, что это хорошо, а после прошёл на корму, к своему чердаку, открыл дверь, залез, проверил, как стоит сундук, а потом повернул его к свету и стал осматривать замок. И тут Кирюхин сзади вдруг сказал:

– Государева печать слева примята.

Маркел оглянулся на Кирюхина, а потом посмотрел на печать и подумал: и верно! И ещё подумал: чёрт глазастый! А Кирюхин усмехнулся и сказал:

– Ну так сколько лет при этом деле! Поневоле навостришься. – И тут же прибавил: – У меня есть человек, может поправить.

– Пусть будет так, как есть, – сказал Маркел. – Входи.

Кирюхин наклонился и вошёл, точнее влез, и сел. Маркел сидел напротив. В чердаке было довольно сумрачно. Кирюхин усмехнулся и сказал:

– Я про тебя много чего слышал. Ты, говорят, на три аршина сквозь землю видишь.

– На четыре, – ответил Маркел. – А вот печать проморгал.

– Так я же говорю, у меня есть человек…

– Ладно, – сказал Маркел. – Чего там. Мне ещё долго ехать. А ты докуда меня везёшь?

– До самого конца, – с улыбкой ответил Кирюхин.

– Но я еду в Персию, – сказал Маркел.

– Значит, довезу до Персии, – сказал Кирюхин.

– А ты раньше в Персии бывал? – спросил Маркел.

– Конечно. Почти каждый год бываю, – ответил Кирюхин.

– И как там?

– Тепло.

– А слоны там водятся?

– А что тебе слоны? – настороженно спросил Кирюхин.

– Так, ничего, просто вдруг вспомнились, – сказал Маркел.

– Эх! – сказал Кирюхин. – Я так и думал, что добром это не кончится. За слоном тебя послали, да? – И так как Маркел молчал, Кирюхин сердито продолжил: – В прошлом году одного уже посылали, так он и сейчас сидит в расспросе. На чепи! Ну да чего теперь! Теперь говорить уже поздно. Как государь велел, так и будет! Ладно, пойду гляну своих, а ты тут пока что устраивайся.

Кирюхин встал и боком вылез наружу. А Маркел ещё немного посидел, подумал, опять посмотрел на государеву печать, на её примятый левый бок, и подумал, что было бы это самой большой бедой, ничего он больше не хотел бы! Да и сколько можно на эту печать смотреть, когда он человек подневольный и у него полным-полно разных дел?! Подумав так, Маркел обхватил сундук и сдвинул его подальше вглубь, к глухой стене, а уже после, тоже боком, кое-как вылез из чердака, строго глянул на стрельца, стоящего на карауле, и вышел со струга на пристань. Там, рядом, стоял Кирюхин с кем-то из своих стрельцов. Маркел сказал, что у него дела в кремле, развернулся и вошёл в толпу.

Пройдя через толпу, Маркел вышел к гостиному двору, а там, мимо таможенной избы и кабака, прошёл вдоль амбаров, лавок, а после опять через толпу и в горку, в кремль, а там уже в приказную избу.

Возле избы было много народа, но в саму избу не всех пускали. Маркел показал подорожную, даже не саму её, а только вислую печать при ней, и его сразу впустили. На лестнице, ведущей на второй этаж, плотно стояли люди, все молчали. Маркел прошёл мимо лестницы, свернул в закуток, постучался. Ему велели подождать. Он постучал ещё, уже настойчивей. За дверью ничего не говорили. Он вошёл. Это была здоровенная хоромина, не меньше Маркеловой разбойной, но тут было много столов, может, с десяток, и за каждым сидело по двое, а то и по трое подьячих. Маркел осмотрелся. Одни читали, другие что-то записывали, а третьи, и таких было немало, совсем ничего не делали, а только смотрели на Маркела. Маркел выбрал старшего из них, подошёл к нему и молча подал подорожную. Подьячий быстро прочитал её, кивнул Маркелу, Маркел сел на лавку, а тот вместе с подорожной вышел, но уже в другую дверь. В хоромине было по-прежнему тихо, уже никто ничего не делал. Маркел ждал. Открылась дальняя дверь, в ней показался тот подьячий. Маркел прошёл к нему…

А дальше он поднялся по лестнице, на которой никто не стоял, вышел в просторные светлые сени, подьячий придержал Маркела, просвиристел свистящим голосом: «Семён Филиппович, наш государев дьяк», а после рында открыл дверь…

И Маркел оказался в светлой, но почти пустой хоромине, где за пустым широченным столом сидел маленький сухонький человечек, одетый очень просто и в такой же простенькой скуфейке. В руках у человечка была Маркелова подорожная. Человечек, правильней – Семён Филиппович, взял подорожную, перевернул её на оборотную сторону и начал читать вслух:

– «Маркел Петров сын Косой, родиною смолянин, полных годов 34, росту средний человек, волос русый, глаза серые, нос прям, лицом чист…»

И замолчал, посмотрел на Маркела. Маркел смотрел прямо. Семён Филиппович ещё раз глянул в подорожную, потом посмотрел на Маркела, смотрел он очень пристально, и лишь потом уже сказал:

– В персияне едешь. За слоном, наверное.

Маркел повременил немного и кивнул. Семён Филиппович продолжил:

– Прошлым летом один уже ездил. Слыхал про него?

Маркел кивнул, что слыхал.

– Вот! – уже насмешливо сказал Семён Филиппович. – Какая гордыня! И что тебе за это посулили?

Маркел негромко вздохнул.

– А вот мне, – сказал Семён Филиппович, – никогда ничего не сулят. Брать надо самому, а не тогда, когда тебе дают! – Но тут же опомнился, махнул рукой, в сердцах прибавил: – Да только кому я это говорю!