Перси Джексон и Море чудовищ - [68]

— Итак, что мы теперь будем делать? — спросил я Хирона. — Просто позволим Луке уплыть? Он держит на борту этого корабля Кроноса. Или его останки.

Хирон согнул задние конечности и сел, аккуратно сложив передние ноги под собой. Открыв аптечку у себя на поясе, он стал обрабатывать мои раны.

— Боюсь, Перси, сегодня было что-то вроде ничьей. С такими силами мы не могли захватить это судно. А Лука не сумел организовать преследование. Победителей нет.

— Но мы добыли руно! — воскликнула Аннабет. — Кларисса вот-вот вернется с ним в лагерь.

Хирон кивнул, хотя вид у него был обеспокоенный.

— Вы все настоящие герои. И как только Перси окончательно поправится, вы должны вернуться на Холм полукровок. Кентавры отвезут вас.

— И ты тоже вернешься? — спросил я.

— О да, Перси. Я буду рад вернуться домой. Мои собратья здесь совершенно не ценят музыку Дина Мартина. Кроме того, мне нужно переговорить с мистером Д. Остальную часть лета я еще не продумал. Столько работы! И я хотел бы увидеть… любопытно было бы взглянуть на руно.

Не знаю точно, что он имел в виду, но это заставило меня с тревогой вспомнить слова Луки: «Я собирался позволить тебе забрать руно…»

Неужели он попросту лгал? Я уже знал, что Кронос обычно придумывает сложные, хитроумные комбинации. Как матрешка — план внутри плана. Повелителя титанов не случайно прозвали Бесчестным. Он всегда умел заставлять людей плясать под свою дудку, а они даже не подозревали об этом.

Сидевший у костра Тайсон уже вполне освоился с ружьем. Синяя пуля угодила в одного из кентавров, отбросив его прямо в озеро. Он вылез, усмехаясь, весь в тине и синей краске, держа кверху оба больших пальца.

— Аннабет, — вздохнул Хирон, — может быть, вы с Гроувером присмотрите за Тайсоном, пока он и мои сородичи не обучили друг друга всяческим дурным занятиям?

Аннабет взглянула на кентавра. Они без слов поняли друг друга.

— Конечно, Хирон, — ответила она. — Пошли, козленок.

— Но я не люблю пейнтбол.

— Значит, полюбишь, — Аннабет подняла Гроувера на копыта и повела к костру.

— Перси, я говорил с Аннабет на пути сюда. — Хирон закончил бинтовать мою ногу. — Говорил о пророчестве.

«Ах, вот оно что», — подумал я.

— Она не виновата. Я заставил ее рассказать мне.

В глазах Хирона вспыхнуло раздражение. Я не сомневался, что он снова обрушится на меня с упреками, но затем во взгляде его появилась усталость.

— Не мог же я вечно держать это в тайне, — проворчал кентавр.

— Выходит, в пророчестве упоминается и обо мне?

— Хотел бы я знать, Перси. — Хирон запихнул бинты обратно в аптечку. — Тебе еще не исполнилось шестнадцать. Пока мы должны как можно лучше обучить тебя, а будущее пусть решают Мойры.

Мойры. Я уже давно не думал об этих старых дамах, но стоило Хирону произнести это слово, как что-то словно переклинило у меня в голове.

— Так, значит, вот что это значило!

— Что «это»? — нахмурился Хирон.

— То, что случилось прошлым летом. Знамение, явленное Мойрами, когда я увидел, как они перерезают нить чьей-то жизни. Я подумал, это значит, что я умру прямо сейчас, но получается еще хуже. Смерть, которую они предсказывали, настигнет меня в шестнадцать лет.

Хвост Хирона нервно дернулся в траве.

— Ты не можешь быть уверен в этом, мой мальчик. Мы даже не знаем, о тебе ли это пророчество.

— Но другого полукровки, рожденного от кого-либо из Большей тройки, — нет!

— Мы знаем это.

— А Кронос собирается восстать. Он хочет уничтожить Олимп!

— Он попытается его уничтожить, — согласился Хирон. — А заодно и западную цивилизацию, если мы не остановим его. Но мы сделаем это. И ты будешь не одинок в этой битве.

Я понимал, что старый кентавр хочет подбодрить меня, но я помнил слова Аннабет. Все ляжет на плечи одного героя. Одно решение, которое спасет или уничтожит Запад. И я не сомневался, что Мойры каким-то образом предостерегали меня от этого. Должно было произойти нечто ужасное — либо со мной, либо с кем-то из моих близких.

— Я всего лишь подросток, Хирон, — жалобно произнес я. — Какая польза от того, что один-единственный герой-неудачник выступит против самого Кроноса?

Хирон принужденно улыбнулся.

— «Какая польза от одного героя-неудачника?» Джошуа Лоуренс Чемберлен, помнится, сказал мне нечто подобное незадолго до того, как единолично изменил ход вашей Гражданской войны.

Хирон вытащил из колчана стрелу и развернул ее так, что острый как бритва наконечник ярко вспыхнул в пламени костра.

— Небесная бронза, Перси. Оружие бессмертных. А что случится, если ты поранишь этим человека?

— Ничего, — сказал я. — Оно пройдет насквозь — и больше ничего.

— Правильно. Люди существуют на другом уровне, не на том, где живут бессмертные. Их даже нельзя ранить нашим оружием. Но ты, Перси, отчасти бог, отчасти человек. Ты живешь в двух мирах одновременно. Тебе может быть нанесен урон в обоих мирах, и на оба ты сам можешь воздействовать. Вот что делает героев такими особенными. Ты привносишь надежды человечества в чертоги вечности. Чудовища не умирают. Они возрождаются из хаоса и варварства, которые всегда бурлят под покровом цивилизации, и это есть то самое, что делает Кроноса сильнее. Они должны терпеть поражение за поражением, их надо держать в страхе и не подпускать к людям. Герои — воплощение этой борьбы. Ты вступаешь в схватки, в которых человечество должно одерживать победу, — каждое поколение, если оно хочет сохранить человеческий облик. Ты понимаешь?