Перс - [22]

— А нам-то что? Пользы от них никакой. Мне и так противно думать, что я произошла от обезьяны, а вы еще нам в предки микробов предлагаете, — сказала брезгливо Софи. — Зачем?

— Дай ему досказать, — попросил Ленька, и тут я снял отличный его портрет. — Он про семя Бога говорит, неучи. Про семя Бога живого, коим мир зачат. Понимать надо!

2

Я не знаю, удалось ли мне хоть как-то растолковать им суть моей увлеченности, моего тихого безумия. Какой отклик я заронил выражением своей идефикс? Лука, Люка, VlpN — мне нравится это имя: союз апостольского, прижизненного евангелиста, судового врача и юного завоевателя космических пространств. Я рассказал им, как придумал под этим именем проект поиска «семени Демиурга», первой на Земле колонии клеток. Пока только я занимаюсь Лукой, но я верю, что пройдет немного времени и эта идея захватит многих. И мы найдем Луку, чтобы понять, отчего этот живой организм оказался таким жизнеспособным, был избран Всевышним из бесконечного числа вариантов… Порой меня заносило, и я в самом деле навязчиво думал о Луке, как о Граале. Я искал его повсюду, на всех месторождениях, где бывал, я специально выбрал подвижный образ жизни, чтобы покрыть поиском как можно большее пространство недр: от Аляски до Гваделупы.

Марк, мой сын, и LUCA — вот два скрытных главных вектора моей жизни, которые потихоньку стали совпадать друг с другом. Переезд моей бывшей жены в Москву вызвал мое внедрение в прорву России: тихой сапой я побывал почти на всех труднодоступных месторождениях Сибири и Заполярья. Оставалось только отыскать хоть какой-то подход к сверхсекретной глубинной скважине на Кольском полуострове. И попытаться нащупать возможности сотрудничества с бурильщиками на станции Восток в Антарктиде, вот-вот готовыми прорваться в реликтовое пресное озеро, герметично хранящееся в трехкилометровой толще льда несколько миллионолетий.

Если бы я не следовал вслед за Терезой и мальчиком моим, если бы не поддался чутью и желанию — я бы этой зимой все ж таки добрался с безрассудной командой новосибирских геологов до Кольского полуострова. Древний его кристаллический щит в течение десятилетий в сложнейших условиях был пробурен на двенадцать километров. Малограмотные слухи об изрыгающейся через скважину преисподней ходили по миру в начале 1990-х. Пресса сообщала, что время от времени из скважины подымаются какофонические фантомы, рев и вой стенаний, сливающихся в хоры. Сейчас замороженная, но все еще засекреченная скважина за полярным рубежом хранит корявый буровой ствол исполинской глубины и величия, полный геофизических тайн и открытий. Горошек, проросший на небо, — колосок по сравнению с этой секвойей, вросшей головой в недра. Брошенная посреди ледяного безмолвия, законсервированная кое-как могила титанических средств и умных усилий притягивала мое воображение. Взятые на умопомрачительных по глубине горизонтах образцы керна, снабженные инвентарными бирками цилиндрики, уложенные на стеллажах огромного ангара, прилегающего к буровой, содержали бесценную для меня информацию. На Кольской скважине никому не приходило в голову проверять содержимое керна на наличие углеводородов и тем более ме-таногенов. Ученых интересовало лишь породообразование на исполинских глубинах.

Вся лабораторная аппаратура помещалась у меня в рюкзаке и состояла из десятка фирменных пузырчатых конвертов United Parcel Service, пригоршни тампаксов и пачки зипующихся полиэтиленовых пакетиков для школьных завтраков. Мне требовались две недели, чтобы узнать тип метаногена, добытого из глубин.

Состав и количество микроорганизмов в пробе определяют, выделяя химическими методами из пробы ДНК и потом ее анализируя. Так можно определить, какие микроорганизмы были в капле, мазке, крошке песчаника — и сколько среди них оказалось Methanosarcina, Methanocaldococcus, Methanococcus и так далее. Лабораторий, которые делают качественный и количественный экспресс-анализ ДНК, полно в мире. Так что наличие мало-мальски приличной почты решает задачу.

Итак, неутомимый дриблинг моей одержимости нарастал и последние шесть лет определял мои метания по миру, по месторождениям, от скважины к скважине. К тому времени я развелся, ни от чего не зависел и мог легко погрязнуть в экспедиционных мытарствах. Компания моя получала заказы на установку системы геологического контроля и разведки, вскоре намечались командировки, я приезжал на место, занимался наладкой оборудования, разводил деятельность, разделывался с рутиной, затем втихую вымачивал тампаксы в пробах и увозил с собой. Из Москвы я отсылал крохотную посылку в Швейцарию, в апробированную лабораторию для изучения состава метаногенов в пробах.

3

— Все просто, убедитесь сами, — объяснял я в запале. — Для поиска Божьего семени достаточно намочить ватку нефтью, закупорить в пакетик и отправить почтой в Базель. Обратно вам на e-mail приходит файл, содержащий массив из малого набора чисел и огромной, бессмысленной на первый взгляд последовательности из четырех букв. Вот этот файл как раз и есть ДНК всей той живности, что была в нефти. Пароль к этому зашифрованному pgp-файлу стоит 89 долларов,