Перри Мейсон: Дело заикающегося епископа. Дело об удачливых ножках - [11]

Мейсон покачал головой.

– Он сказал, что его интересовало то давнее расследование. Но я почувствовал, что за этим стоит что-то еще, и не ошибся. А теперь меня тревожит, что мы столкнулись с чем-то весьма серьезным. Я пытаюсь сложить два и два, но пока получаю шесть.

Глава 4

Заказывая коктейли и обед, Перри Мейсон пребывал в прекрасном расположении духа, что случалось не так и часто. Делла Стрит, проработавшая с ним много лет, без труда уловила его настроение.

– Поймал волну, босс, так?

Он кивнул, его глаза радостно поблескивали.

– Как я люблю загадки, Делла! Ненавижу рутину. Ненавижу мелкие детали. Мне нравится разгадывать замыслы преступников. Нравится, когда люди мне лгут, а я могу поймать их на лжи. Нравится слушать людей и задаваться вопросом, сколь много в сказанном ими правда и сколько – ложь. Мне нравится складывать факты вместе, один за другим, как элементы пазла.

– Так ты думаешь, что заикающийся епископ как-то пытался использовать тебя в своих интересах?

Мейсон повертел в пальцах пустой бокал из-под коктейля.

– Если б я это знал, Делла, – ответил он. – Епископ ведет очень тонкую игру. Я это почувствовал, едва он переступил порог моего кабинета, и сразу уловил его стремление держать меня в неведении относительно его настоящей цели. Поэтому я получаю удовольствие от того, что могу его переиграть, узнать, что он хочет до того, как соблаговолит мне рассказать. Пойдем потанцуем.

Мейсон увлек ее на танцпол, где они двигались в идеальном ритме, который дается только многолетней практикой. Танец закончился и, вернувшись к столу, они увидели, что им уже принесли первое заказанное блюдо.

– Расскажи мне о деле, – предложила Делла. – Если хочешь.

– Хочу, – заверил ее Мейсон. – Хочу пройтись по всем фактам, только для того, чтобы увидеть, что с чем не сходится. Какие-то ты знаешь, какие-то – нет.

Давай начнем с самого начала. Ко мне приходит мужчина, заявляющий, что он – австралийский епископ. Он нервничает и заикается. Всякий раз, когда заикается, злится на себя. Почему?

– Потому что он знает, что епископ не должен заикаться, – ответила Делла. – Возможно, заикаться он начал недавно, испытав эмоциональный шок, и тревожится, что его ждет, если он вернется в Австралию заикой.

– Прекрасно, – кивнул Мейсон. – Отличное логическое объяснение. То самое, что пришло мне в голову с самого начала. Но, допустим, этот мужчина – не епископ, а преступник, выдающий себя, по тем или иным причинам, за епископа Мэллори из австралийского Сиднея. И есть у него склонность к заиканию, когда он нервничает. И когда он изо всех сил старается не заикаться, заикание только усиливается. Вот он и боится, что заикание его выдаст.

Делла медленно кивнула.

– Далее, епископ хочет видеть меня из-за расследования непредумышленного убийства, – продолжил Мейсон. – Он не упоминает имен, но не вызывает сомнений, что в дело о непредумышленном убийстве вовлечена Джулия Браннер, которая стала миссис Оскар Браунли. Оскар был старшим из двух сыновей Ренволда К. Браунли.

Рассказывать тебе о сыновьях Браунли необходимости нет. Младший умер шесть или семь лет тому назад. Оскар уехал с женой, и никто не знал, куда. Потом вернулся один. Над ней висело обвинение в непредумышленном убийстве, выдвинутое в округе Орандж лишь через некоторое время после той автомобильной аварии.

– И что? – спросила Делла.

– Так вот, допустим, я скажу тебе, что Ренволд Браунли знал о возвращении сына и опасался, как бы с ним не приехала его жена. Думаю, ему не составило труда использовать свои политические связи и добиться ордера на арест. То есть, как только она ступила бы на территорию Калифорнии, ее отправили бы в тюрьму по обвинению в непредумышленном убийстве.

Делла Стрит рассеянно кивнула и отодвинула пустую тарелку.

– В особняке Браунли живут его внук и внучка, так?

– Совершенно верно, – кивнул Мейсон. – Филип Браунли, сын его младшего сына, и девушка, чье имя я забыл, дочь Оскара. Теперь епископ Мэллори прибывает на пароходе «Монтерей», проводит четыре или пять дней в Сан-Франциско, дает объявления в местные газеты и…

– Минуточку, – прервала его Делла. – Я кое-что вспомнила. Ты сказал, что епископ прибыл на пароходе «Монтерей»?

– Да, и что?

– Босс, ты так много знаешь о человеческой природе. Почему стенографистки, секретарши и продавщицы читают светские новости?

– Понятия не имею. Почему?

Делла пожала плечами. На мгновение ее глаза затуманились.

– Если бы я знала, шеф. Я умерла бы с голоду, если бы не работала, и однако мне нравится читать о тех, кто живет в Палм-Спрингс, о том, кто что делает в Голливуде, и тому подобном, и все знакомые мне секретарши ведут себя точно также.

– Обойдемся без преамбулы, Делла. – Мейсон пристально посмотрел на нее. – Просто объясни, в чем дело.

– Просто я вспомнила, что Джейнис Элма Браунли, внучка Ренволда К. Браунли, находилась на борту парохода «Монтерей», следующего из Сиднея в Сан-Франциско. Газеты сообщили, что вся светская жизнь на корабле вращалась вокруг этой симпатичной молодой наследницы или что-то в этом роде. В общем, ты меня понял. Видишь, босс, ты не знаешь имени внучки, зато я могу много чего рассказать тебе о ней.