Перо и маска - [37]
Пушкин выдавал издаваемого им автора за любителя всяческих историй, рассказанных тому в свое время приказчиком, чиновником, девицей и офицером. В результате получилось четыре автора, скрытых под инициалами, с добавлением их профессий: титулярный советник А. Н. Н. («Станционный смотритель»), подполковник И. Л. П. («Выстрел»), приказчик Б. В. («Гробовщик»), девица К. И. Т. («Метель» и «Барышня-крестьянка»).
Существует рассказ П. И. Миллера о встрече его с Пушкиным после издания повестей Белкина. Миллер спросил Пушкина: «Какие это повести? И кто этот Белкин?» Пушкин ответил: «Кто бы он там ни был, а писать повести надо вот этак: просто, коротко и ясно».
Все это показывает выдающееся мастерство Пушкина, создавшего свои прозаические шедевры по гениальному методу — просто, коротко и ясно, и предпринявшего хитроумную композиционную фикцию с целью мистифицировать читателя.
Хитрость заключалась в том, что издатель, желая удовлетворить справедливое любопытство любителей отечественной словесности, приложил к изданию биографию сочинителя — мелкопоместного дворянина, учившегося грамоте у дьячка, — написанную его соседом по имению. Правдивость этой выдумки усиливалась еще тем, что ближайшая родственница И. П. Белкина Марья Александровна Трафилина, к которой обращался за этим же издатель, не могла будто бы доставить о нем известия, ибо «покойник вовсе не был ей знаком». Сами же повести явились началом русской прозы.
После выхода повестей не обошлось без подражаний, плагиатов и своеобразных продолжений. Так, в 1835 году в журнале «Библиотека для чтения» были напечатаны повести А. Белкина «Потерянная для света» и «Турецкая цыганка». Под этим псевдонимом скрывались два автора — Корш и Сенковский.
Одну из повестей Белкина — «Выстрел» французский журнал напечатал за подписью А. Дюма-сына («Lecture pour tous», 1901). Редакция журнала подтверждала его авторство следующими словами: «Александр Дюма, этот дивный рассказчик, сумел все время держать наше внимание напряженным и до конца приковывает наше любопытство к судьбе двух, которых дикая ненависть толкает друг на друга!»
Валерий Брюсов тогда же разоблачил плагиат в письме в редакцию газеты «Новое время» (20 апреля 1901 года). Самого Дюма уже не было в живых. Но самый факт приписывания повести знаменитому французскому романисту примечателен и еще раз убеждает нас в высоком мастерстве Пушкина.
Особо следует отметить искусную композицию повести «Выстрел», рассказ в которой ведется сразу несколькими персонажами: подполковником И. Л. П., И. П. Белкиным, отставным гусаром Сильвио и графом Б.
В наши дни к пяти «Повестям покойного Ивана Петровича» «прибавилась» шестая. К столетию смерти Пушкина советский писатель Михаил Зощенко написал повесть «Талисман». По заверению автора, шестая повесть Белкина написана им в той манере и в той «маске», как это сделано Пушкиным.
В предисловии автор признает сложность задачи — избегая подражания, дать копию с прозы Пушкина. «Сложность такой копии, — говорит он, — тем более велика, что все пять повестей Пушкина написаны как бы от разных рассказчиков. Поэтому мне не пришлось подражать общей манере (что было бы легче), а пришлось вести по-настоящему новый рассказ, который мог бы существовать в ряду повестей Белкина… А. С. Пушкин, смеясь, писал (Плетневу), что некоторые литераторы уже промышляют именем Белкина, что он этому рад, но вместе с тем хотел бы объявить, что настоящий Белкин умер и не принимает на свою долю чужих грехов…»
М. Зощенко добавляет: «Прошло сто лет, и вот я «промышляю» Белкиным с иной целью — из уважения к великому мастерству, на котором следует поучиться».
В повести «Талисман» также введен рассказчик, изобличаемый в конце и оказывающийся героем, о котором он вел рассказ.
Созданная гением Пушкина личность захудалого мелкопоместного дворянина Ивана Петровича Белкина, автора повестей, неоконченного романа и других рукописей, достойно занимает свое место в литературном пантеоне.
Госпожа Курдюкова
Не ву плепа —
Не лизе па!
(Не нравится — не читайте! — франц.)
Когда-то в народе любили распевать песенку о фонариках:
Автором песни был Иван Петрович Мятлев, известный остроумец и балагур, друг Пушкина, энциклопедист и любитель искусства.
Имя Мятлева давно и прочно забыто, но его песня «Фонарики» надолго пережила автора. Еще более живучими оказались «Розы» Мятлева, получившие мировую известность благодаря стихотворению в прозе И. С. Тургенева, использовавшего первую строку стихотворения Мятлева: «Как хороши, как свежи были розы!»
Мятлев писал множество стихов, но все больше в виде куплетов, стихов «на случай», каламбуров и эпиграмм.
Пушкин и Вяземский отдавали дань шуточному направлению поэзии Мятлева и отвечали ему рифмованными посланиями. Лермонтов дружелюбно отозвался о его поэзии в альбомной записи к Софье Николаевне Карамзиной: «Любил и я в былые годы». Эту запись Лермонтов заканчивает перечислением шуточных произведений Александра Карамзина (брата Софьи), А. О. Смирновой (Россет) и И. П. Мятлева:
В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка. Книга адресована широкому кругу читателей.
«Те, кто читают мой журнал давно, знают, что первые два года я уделяла очень пристальное внимание графоманам — молодёжи, игравшей на сетевых литературных конкурсах и пытавшейся «выбиться в писатели». Многие спрашивали меня, а на что я, собственно, рассчитывала, когда пыталась наладить с ними отношения: вроде бы дилетанты не самого высокого уровня развития, а порой и профаны, плохо владеющие русским языком, не отличающие метафору от склонения, а падеж от эпиграммы. Мне казалось, что косвенным образом я уже неоднократно ответила на этот вопрос, но теперь отвечу на него прямо, поскольку этого требует контекст: я надеялась, что этих людей интересует (или как минимум должен заинтересовать) собственно литературный процесс и что с ними можно будет пообщаться на темы, которые интересны мне самой.
Эта книга рассказывает о том, как на протяжении человеческой истории появилась и параллельно с научными и техническими достижениями цивилизации жила и изменялась в творениях писателей-фантастов разных времён и народов дерзкая мысль о полётах людей за пределы родной Земли, которая подготовила в итоге реальный выход человека в космос. Это необычное и увлекательное путешествие в обозримо далёкое прошлое, обращённое в необозримо далёкое будущее. В ней последовательно передаётся краткое содержание более 150 фантастических произведений, а за основу изложения берутся способы и мотивы, избранные авторами в качестве главных критериев отбора вымышленных космических путешествий.
«В поисках великого может быть» – своего рода подробный конспект лекций по истории зарубежной литературы известного филолога, заслуженного деятеля искусств РФ, профессора ВГИК Владимира Яковлевича Бахмутского (1919-2004). Устное слово определило структуру книги, порой фрагментарность, саму стилистику, далёкую от академичности. Книга охватывает развитие европейской литературы с XII до середины XX века и будет интересна как для студентов гуманитарных факультетов, старшеклассников, готовящихся к поступлению в вузы, так и для широкой аудитории читателей, стремящихся к серьёзному чтению и расширению культурного горизонта.
Расшифровка радиопрограмм известного французского писателя-путешественника Сильвена Тессона (род. 1972), в которых он увлекательно рассуждает об «Илиаде» и «Одиссее», предлагая освежить в памяти школьную программу или же заново взглянуть на произведения древнегреческого мыслителя. «Вспомните то время, когда мы вынуждены были читать эти скучнейшие эпосы. Мы были школьниками – Гомер был в программе. Мы хотели играть на улице. Мы ужасно скучали и смотрели через окно на небо, в котором божественная колесница так ни разу и не показалась.
