Перо и маска - [24]

И пронеслися предо мной

Во сне, в мечтах, в воображенье

Те, кем гордится род земной.

Здесь Данта был суровый гений,

Здесь был слепой певец Омир,

Некрасов, Франс, Уайльд, Жуковский,

Ахматова, Бальмонт, Шекспир,

Юшкевич, Пушкин, Маяковский…

И я бежал, смятенья полный,

Друзьям своим поведал сны,

Совместно их свершить затеяв.

И вот — они заключены

В собак, козлов и Веверлеев.

В первом разделе помещены стихотворные и прозаические пародии на известную народную сказочку «У попа была собака», стилизованные под поэтов и писателей разных эпох.

Вот сонет И. Бунина:

Поп сив и стар. Глаза красны от слез.

Одна забота — зажигать лампады.

Жена в гробу. И дочка за оградой.

Последний друг — худой, облезлый пес.

Теперь попу уже не много надо:

Краюшку хлеба, пачку папирос.

Но жаден пес. С ним никакого сладу!

Лукав, хитер. И мясо он унес.

Нет, так нельзя! В глазах усталых пламень.

Поп, ковыляя, тащится в сарай.

Берет топор. И, наточив о камень,

Псу говорит в последний раз: «Прощай!»

Топор взлетел широким плавным взмахом —

И заалела киноварью плаха.

1913 год.

Далее помещены комические стилизации на тему «Жил был у бабушки серенький козлик», среди которых спародирован Козьма Прутков. Эта двойная пародия звучит так:

«Некая старуха к серому козлику любовью воспылала и от оного козлова присутствия весьма большое удовольствие получала. Реченый же козлик, по природе своей весьма легковетрен будучи и по молодости лет к прыжкам на вольном воздухе склонность имея, в лес от старухиных прелестей умчался. А как известно, в лесу полки серые обитая и духу козьего не вынося, то козлику тому незапную смерть учинили. Старухе же ножки козлиные и рожки козлиные же в презент оставили».

1862 год.

В последнем разделе собраны имитации стилей разных поэтов на тему известной песенки «Пошел купаться Веверлей». Вот пародия на Осипа Мандельштама.

Уже растоптана трава в лугах Эллады,

И блещет ярко в небе Фаэтон[15].

В прохладных рощах в полдень спят дриады,

И к Пану самому слетает светлый сон.

Широколистые не сеют тени клены,

Лучам пылающим открыт песок аллей.

Полуденным пыланьем утомленный,

Купаться поспешил прекрасный Веверлей.

Оставил верную он дома Доротею;

На тело голое навлек простой хитон.

Обул сандалии. Но плавать не умея,

Два легких пузыря берет с собою он.

Эмаль холодную он рассекает смело,

С разбегу в воду он ныряет головой.

Но тяжелее голова, чем тело, —

И, дивная, она осталась под водой.

Летят, как горлицы, стенанья Доротеи.

Спешит, прекрасная, бежит, как легкий пух.

Но ноги милые заметив средь аллеи,

Несчастная, она окаменела вдруг.

Не для того ль ползли арбы веков в тревоге?

На мне столетия оставили свой след,

Чтоб видел над водой я высохшие ноги,

И на аллеях зрел я горестный скелет.

И вновь вигилии ночные скорби множат, —

И наш век варварский, как бывшие, пройдет,

И снова бард чужую песню сложит,

И как свою ее произнесет.

1916 год.

В целом книга — интересный пример литературной мистификации. Цель ее — обнажить при помощи пародии социальную направленность того или иного поэта. Особенно заметно здесь применение бытового материала для снижения и перехода к сатире.

Авторы книги скрыли свои имена. Они заявили следующее:

Не я здесь автор — коллектив,

Не пародист, а подражатель.

И, вас теперь предупредив,

Хочу, чтоб знал о том читатель.

Коллектив авторов (Э. С. Паперная, А. Г. Розенберг, А. М. Финкель) раскрыл свои имена только в 1966 году («Вопросы литературы», № 7).

Особый интерес для темы нашей книги представляет имитация «Веверлея», заключительные строки которой имеют и вполне самостоятельное значение. Устами «пастиччированного» Мандельштама утверждается мысль о том, что века проходят, а мистификации остаются:

И снова бард чужую песню сложит,

И как свою ее произнесет.

Для нас же вечною ценностью остаются, конечно, не мистификации, а подлинные шедевры литературы, невольно служащие постоянным источником подражания.

МНИМЫЕ МЕМУАРЫ

Робинзонада

В 1719 году вышла безымянная книга воспоминаний морского путешественника, потерпевшего кораблекрушение, чудом спасшегося и прожившего многие годы на одном из маленьких островов.

Заглавие книги начиналось так: «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет на необитаемом острове у берегов Америки…»

Далее в заголовке разъяснялось, что случилось это близ устьев реки Ориноко, куда был выброшен моряк кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб. Подчеркивалось, что записки написаны им самим.

Книга была принята за подлинные мемуары и имела всеобщий успех: было время далеких плаваний и крупных географических открытий. За несколько месяцев вышли еще три издания книги, за которыми последовал выход второй части воспоминаний. В течение века количество изданий этой книги превысило семьсот, считая переводы на другие языки, подражания, переделки и пр., в том числе и многочисленные переиздания на русском языке.

Но книга не была подлинными воспоминаниями. Английский писатель Даниель Дефо написал ее, использовав путевой дневник капитана дальнего плавания Вудза Роджерса и свою встречу с героем этого дневника.

Матрос Александр Селькирк реально существовал и жил с 1676 по 1720 год. Во время плавания он ослушался капитана Роджерса и за это был высажен с корабля на остров Мас-а-Тьери, самый крупный из группы Хуан-Фернандес в Тихом океане. На этом необитаемом острове он оставался в течение четырех лет в полном одиночестве.