Пернатый змей - [49]
У стены оставался свободный круг, в середине его — барабан. Барабанщик с обнаженным торсом стоял, наклонив барабан к себе, багровый отсвет факелов плясал на его гладких плечах. Рядом с ним стоял человек с флагом на коротком древке: на голубом поле желтое солнце с черной серединой, между четырьмя широкими желтыми лучами, отходящими от солнца, четыре черных, отчего оно походило на слепящее вращающееся колесо.
Теперь вся толпа сидела, и шестеро обнаженных по пояс мужчин, раздававших листовки и командовавших толпой, уселись на земле в круг, центром которого был барабанщик, сидевший на корточках, зажав свой инструмент между коленей. По правую руку от него сидел человек с флагом, по левую — флейтист. Всего их было девятеро. Мальчик, который сидел поодаль, присматривал за двумя факелами, лежавшими на камне, водруженном на высокий тростниковый треножник, был десятым.
Тишина разлилась в ночи. Шорох голосов на plaza, похожий на шорох сыплющегося зерна, смолк. По тротуарам под деревьями продолжали расхаживать люди, не участвующие в действе, но они выглядели странно одинокими — какие-то посторонние фигуры, движущиеся в тусклом свете фонарей, занятые своими пустыми делами. Далекие от настоящей жизни.
На северном краю площади еще светились палатки, люди продолжали покупать и продавать. Но они тоже казались одинокими и бесплотными, почти как в воспоминании.
Когда все мужчины сели, женщины одна за другой стали несмело подходить ближе и опускаться на корточки рядом — широкие юбки, раскинувшиеся по земле, как распустившиеся цветы, темные rebozos на маленьких, круглых, робких головках. Некоторые, не осмеливаясь подходить слишком близко, заняли скамейки чуть поодаль, которые опустели, поскольку, заслышав бой барабана, многие женщины и мужчины покинули площадь.
Так что она была странно пустой. Плотная толпа вокруг барабанщика и внешний мир, кажущийся безлюдным и враждебным. Только на темной узкой улочке, уходившей во тьму озера, стояли, будто призраки, люди: мужчины, опустившие на лица концы серапе и, скрытые темнотой, молча наблюдавшие за происходящим.
Кэт, стоявшая в дверном проеме над Хуаной, которая сидела у ее ног, на ступеньке, как завороженная смотрела на круг безмолвных, полуобнаженных мужчин, освещаемых пламенем факелов. Черные головы, спокойные и красные в свете факелов индейские тела, по-своему красивые и в то же время таящие в себе что-то ужасное. Спокойные, полные, красивые торсы молчаливых мужчин, мягкий наклон опущенных голов; мягкие, расслабленные плечи, в то же время такие широкие и соразмерные с мощными спинами; плечи, слегка поникшие от тяжести расслабленной, дремлющей в них силы; красивая красноватая кожа, мерцающая темной безупречностью; сильная грудь, такая мужественная и такая широкая, однако же без напрягшейся мускулатуры, как у белых; и смуглые, закрытые лица, охраняющие затемненное сознание, черные усы и аккуратные бородки, обрамляющие сомкнутое молчание губ, — все это странным образом волновало, рождало странные, пугающие ощущения в душе. Эти мужчины со смуглыми, гладкими телами, такими неподвижными и спокойными, в то же время внушали страх. Что-то темное, давящее и змеиное было в их молчании и спокойствии. Их нагие торсы облекала неясная тень, безошибочно чувствуемая тайна. Будь это белые мужчины, они были бы мускулисты, дружелюбны, открытость была бы в самом их облике, в вольных позах. Иное дело эти люди. Самая их нагота лишь говорила о неясных, мрачных безднах их врожденной затаенности, их извечной скрытости. Они были не от мира света.
Все сидели в полной неподвижности; напряженное молчание сгустилось до мертвой, ночной тишины. Люди с голыми плечами застыли, погруженные в себя, прислушиваясь темными ушами крови. Красные кушаки туго обхватывали поясницу, широкие белые штаны, сильно накрахмаленные, перехвачены на лодыжках красными тесемками, смуглые ступни в huaraches с красными ремешками, освещаемые факелами, казались почти черными. Чего же они все-таки хотели — от жизни, — эти люди, которые сидели так спокойно, ничего не требуя, но от которых, однако, исходила такая грозная, властная сила?
Они одновременно привлекали и отталкивали Кэт. Привлекали, почти завораживали своей необычной мощью, мощью ядра. Это было словно пылающее темным пламенем, раскаленное ядро новой жизни. И отталкивали необычной гнетущей тяжестью, заставлявшей дух уходить в землю, как темная вода. Отталкивали молчаливой, каменной враждебностью к бледнолицей духовности.
И все же ей казалось, что здесь, только здесь, бьется жизнь, как глубинный, новый огонь. Вне этого места жизнь, она знала это, кажется тусклой, бледной, стерильной. Ее мертвенно-бледный и усталый мир! Здесь же — темные, красноватые фигуры, освещенные пламенем факелов, как средоточие вечного огня, и это, несомненно, новое рождение человечества!
Она знала, что это так. Но предпочитала держаться поодаль, чтобы ни с кем не соприкасаться. Реального контакта она бы не вынесла.
Человек, державший флаг с изображением солнца, поднял голову, словно собираясь заговорить. Но не заговорил. Он был стар; в его редкой бороде блестели седые волосы, седые волосы, падавшие на полные, темные губы. И его лицо было необычно полным, с редкими глубокими морщинами, лицо старика среди молодых лиц. Однако волосы надо лбом были густые, черные, и все тело было гладким и сильным. Только плечи, может, чуть округлей, грузней, мягче, чем у молодых мужчин.
Дэвид Герберт Лоуренс остается одним из самых любимых и читаемых авторов у себя на родине, в Англии, да, пожалуй, и во всей Европе. Важнейшую часть его обширного наследия составляют романы. Лучшие из них — «Сыновья и любовники», «Радуга», «Влюбленные женщины», «Любовник леди Чаттерли» — стали классикой англоязычной литературы XX века. Последний из названных романов принес Лоуренсу самый большой успех и самое горькое разочарование. Этический либерализм писателя, его убежденность в том, что каждому человеку дано право на свободный нравственный выбор, пришлись не по вкусу многим представителям английской буржуазии.
Роман «Сыновья и любовники» (Sons and Lovers, 1913) — первое серьёзное произведение Дэвида Герберта Лоуренса, принесшее молодому писателю всемирное признание, и в котором критика усмотрела признаки художественного новаторства. Эта книга стала своего рода этапом в творческом развитии автора: это третий его роман, завершенный перед войной, когда еще не выкристаллизовалась его концепция человека и искусства, это книга прощания с юностью, книга поиска своего пути в жизни и в литературе, и в то же время это роман, обеспечивший Лоуренсу славу мастера слова, большого художника.
Произведения выдающегося английского писателя Д. Г. Лоуренса — романы, повести, путевые очерки и эссе — составляют неотъемлемую часть литературы XX века. В настоящее собрание сочинений включены как всемирно известные романы, так и издающиеся впервые на русском языке. В пятый том вошел роман «Влюбленные женщины».
Страсть. Одиночество. Ненависть. Трагедия…Вечное противостояние сильной личности – и серого, унылого мира, затягивающего в рутину повседневности…Вечная любовь – противостояние родителей и детей, мужей и жен, любовников, друзей – любовь, лишенная понимания, не умеющая прощать и не ждущая прощения…Произведения Лоуренса, стилистически изысканные, психологически точные, погружают читателя в мир яростных, открытых эмоций, которые читатель, хочет он того или нет, переживает как свои – личные…В книге представлены повесть «Дева и цыган» и рассказы.
Дэвид Лоуренс — автор нашумевшего в свое время скандального романа «Любовник леди Чаттерли» в этой книге представлен своим первым произведением — романом «Белый павлин» — и блистательными новеллами. Роман написан в юношеские годы, но несет на себе печать настоящего мастерства и подлинного таланта.Лоуренс погружает читателя в краски и запахи зеленой благодати, передавая тончайшие оттенки, нюансы природных изменений, людских чувствований, открывая по сути большой мир, яркий и просторный, в котором довелось жить.
В наследие английского классика XX столетия Д. Г. Лоуренса (1885–1930), автора всемирно известных романов «Сыновья и любовники» и «Любовник леди Чаттерлей», входят и несколько стихотворных циклов, и путевые заметки, и более полусотни новелл, в которых в полной мере отразились все грани его яркого дарования. «Быть живым, быть живым человеком, быть цельным живым человеком — вот в чем суть». Он всегда и во всем был верен своему девизу. В данную книгу включены 13 ранее никогда не издававшихся в нашей стране рассказов этого блистательного мастера «малого жанра».
Сборник историй по циклу Адепты Владыки. Его можно читать до истории Бессмертного. Или после неё. Или же вообще не читать. Вам решать!
Не успел разобраться с одними проблемами, как появились новые. Неизвестные попытались похитить Перлу. И пусть свершить задуманное им не удалось, это не значит, что они махнут на всё рукой и отстанут. А ведь ещё на горизонте маячит необходимость наведаться в хранилище магов, к вторжению в которое тоже надо готовиться.
Бабур — тимуридский и индийский правитель, полководец, основатель государства Великих Моголов (1526) в Индии. Известен также как поэт и писатель.В романе «Бабур» («Звездные ночи») П. Кадыров вывел впечатляющий образ Захириддина Бабура (1483–1530), который не только правил огромной державой, включавшей в себя Мавераннахр и Индию, но и был одним из самых просвещенных людей своего времени.Писатель показал феодальную раздробленность, распри в среде правящей верхушки, усиление налогового бремени, разруху — характерные признаки той эпохи.«Бабур» (1978) — первое обращение художника к историческому жанру.
Действие романа "Всё изменяет тебе" происходит в 1830-е годы в Уэльсе. Автор описывает историю рабочего движения в Англии. Гвин Томас мастерски подчеркивает типичность конфликта, составляющего стержень книги, равно как и типичность персонажей - капиталистов и рабочих.
Николай Дежнев закончил первую редакцию своего романа в 1980 году, после чего долго к нему не возвращался — писал повести, рассказы, пьесы. В 1992 году переписал его практически заново — в окончательный вариант вошел лишь один персонаж. Герои романа выбрали разные жизненные пути: Евсей отдает себя на волю судьбы, Серпина ищет почестей и злата на службе у некоего Департамента темных сил, а Лука делает все, чтобы приблизить триумф Добра на Земле. Герои вечны и вечен их спор — как жить? Ареной их противостояния становятся самые значительные, переломные моменты русской истории.
Произведения выдающегося английского писателя Дэвида Герберта Лоуренса — романы, повести, путевые очерки и эссе — составляют неотъемлемую часть литературы XX века. В настоящее собрание сочинений включены как всемирно известные романы, так и издающиеся впервые на русском языке. В четвертый том вошел роман «Радуга в небе», который публикуется в новом переводе. Осознать степень подлинного новаторства «Радуги» соотечественникам Д. Г. Лоуренса довелось лишь спустя десятилетия. Упорное неприятие романа британской критикой смог поколебать лишь Фрэнк Реймонд Ливис, напечатавший в середине века ряд содержательных статей о «Радуге» на страницах литературного журнала «Скрутини»; позднее это произведение заняло видное место в его монографии «Д. Г. Лоуренс-романист».