Пернатый оберег - [9]

Но и в наши дни тоже все делается по уму… Демократической России заводы строить без надобности. И так с индустриальными гигантами, возведенными в прежние времена энтузиастами и узниками ГУЛАГа, не знают, что делать. Только перетаскивать это все на металлолом — и то зачухаешься! Впрочем, юные и не юные нынешние энтузиасты с этим делом вполне справляются, так что никакой помощи узников ГУЛАГа им не требуется. Значит, и сам ГУЛАГ нам не нужен! Пусть нынешние узники ГУИНа-ФУИНа отдыхают себе спокойно на полном государственном обеспечении в ФУИНовых пансионатах и санаториях (последние только для уголовничков-иностранцев!). Ведь теперь денег в государстве — аж ими обкушались, даже и из ушей лезет! За один только металлолом долларов, евро и юаней получаем немеряно! Потому и поделиться своими финансами нам не жалко с кем угодно. Пусть лимитрофные шавки обгавкивают и обриббентропливают Россию в Совете Европы вдоль и поперек! А мы им в ответ — по двадцать миллионов евро членских взносов в год в эту организацию! Вот какие мы богатые, гордые и щедрые! И спорят между собой разные эксперты. Одни говорят, что за время благодетельных реформ из России за бугор вывезено два триллиона долларов. Другие им возражают: не два триллиона вывезли, а целых три! Но это как вопрос о жизни на Марсе: есть ли жизнь на Марсе или нет ее — науке неизвестно. А сколько переведено российских денежек в иностранные банки, известно только компетентным органам. Но они на то и компетентные, чтобы зря языками не болтать! И законы, эти денежные гольфстримы санкционирующие, вовсе не полоумные, а глубоко продуманные! Большого ума специалисты их писали! Потому как не будь этих законодательных установлений, на какие шиши жили бы за границей беглые олигархи? Будь гол как сокол тот ВИП-беглец, которого обвиняют в смертоубийствах, в каких заграницах его бы приняли? Разве что в Земле обетованной. Да и то под большим вопросом! А с парой миллиардов в швейцарских банках для него любая земля — обетованная! Предусмотрительные законодатели помнят: в России от сумы да от тюрьмы никто не зарекается! Может, когда и самим придется отправляться вослед ВИП-беглецам. Так что финансовая подушка безопасности в забугорном банке никому не повредит! А вы говорите — «полоумный закон», продолжал мысленно спорить с пенсионерками Глеб. Кто так думает, тот сам полоумный! И правоохранительные органы вы обвиняете в слепоглухоте несправедливо! Ведь в начале благодетельных реформ ясно и на официальном уровне было сказано: нечего заглядывать в чужие карманы! Это неприлично! А обладателей туго набитых карманов опять же на официальном уровне успокоили: если какой балбес-правоохранитель спросит, откуда, мол, взял деньги, смело отвечайте: из тумбочки! И пусть этот не в меру любопытный субъект правоохраны отваливает от вас, пока цел. Ведь всему миру известно, что первоначальное накопление осуществляется известно каким неизвестным способом. Потому и с сомалийскими пиратами обращаются так бережно и нежно. Развивающиеся сомалийцы желают поскорей приобщиться к западной цивилизации — первонакапливают! Не надо им мешать в этом благом деле. По поводу же немоты, которая дополняет у правоохранителей слепоглухоту, не нами сказано: спорить с начальством — все равно что писать в его сторону против ветра. Начальству-то ничего, а сам останешься…

Окончательно закончить виртуальный спор с некомпетентными пенсионерками Глеб не успел, так как уже выехал на противоположную окраину Разнесенска. Но, честно говоря, в глубине души он даже порадовался, что не затеял с ними спор всамделишный. Пожилые дамы по сорок лет проработали на ныне обанкроченном текстильном комбинате, а там в цехах от ткацких станков стоял всегда такой шум и грохот, что саму себя не услышишь! Но женщины всегда остаются женщинами. Чтобы поговорить с соседками по ткацким линиям, ветеранки текстильной промышленности научились так орать, что спорить с ними вслух не имело никакого смысла.

Глеб припарковался в конце улочки, у домов — побратимов федотовскоякобыартюнянского домостроения, потому что вдали, за леском, увидел искомые розовокирпичные стены, окружавшие просторные владения обладателей двух— и трехэтажных особняков. Получить какие-то сведения об этих счастливцах, по рассуждению Глеба, можно было от их ближайших соседей. И Панов пошел вдоль по улочке в поисках вездесущих пенсионерок. Но тут ему повезло даже больше: на лавочке сидел одинокий ветеран, по-видимому, сделавший перерыв в ремонте своего штакетника, так как возле него лежал молоток, гвозди и несколько новых штакетин, которые мастеровитый хозяин приспосабливал на место обветшавших.

— Бог в помощь! — вежливо поздоровался Глеб и, чтобы завязать разговор, похвалил яркие весенние цветы, украшавшие садик работящего пенсионера, а заодно пожаловался на жаркую погоду: дескать, устал, идучи по такой жаре…

— Так присаживайтесь на лавочку, отдохните, — гостеприимно пригласил любезный цветовод.

Глеб поблагодарил и от предложения не отказался, при этом отметил, что лицо собеседника ему явно знакомо. Ну конечно, это мой давешний попутчик в электричке, вспомнил Панов, тот самый ветеран, что получил шишку на голове после посещения несанкционированного митинга. Пожилой диссидент пригляделся к Глебу и, похоже, тоже его вспомнил.