Пермский рассказ - [6]

Штурман, вероятно соответствующим образом настроенный, сказал коротко: «Ничего не нужно. Спасибо».

Нет, Федя не поймет. И вдруг у нее мелькнула мысль: «Теперь уж не нужно трюмо». О трюмо они говорили еще ранней весной, до открытия навигации, когда ходили с Федей в театр. Он сказал, что выхлопочет квартиру в городе в строящемся доме, отдельную, из двух комнат. Когда она усомнилась, дадут ли, он так уверенно засмеялся, что и у нее появилась уверенность. Она взяла его под руку и, проходя мимо зеркала, скорее в шутку, чем серьезно, сказала: «И трюмо купим, в прихожую поставим». «Купим, обязательно», — серьезно ответил он…

У Аксеновой появилось предчувствие: это разрыв. И тотчас же сухой, будто чужой голос, голос рассудка, иронически шепчет: поссорились по радио. Она горько усмехнулась, а тот же чужой голос услужливо напоминает: и познакомились по радио.

6

Да, знакомство тоже произошло по радио.

Это было в прошлом году, в октябре. Морозы ударили внезапно. «Сало» плыло по реке и на глазах превращалось в лед. Под баржи начала набиваться шуга. Все суда, буксирные и пассажирские, заторопились в затоны. «Стремительный» пришел в порт двадцать четвертого октября.

Аксенова хорошо помнит: было морозное утро, градусов двадцать ниже нуля. Уборщица тетя Клава первый раз затопила печь, облицованную кафелем, и сказала: «Вам будет тепло дежурить, Антонина Михайловна». Прошло не больше часа с начала ее дежурства, вдруг ее вызывает по радио капитан «Стремительного», да так настойчиво, что приходится прерывать разговор по селектору.

— С кем я говорю, — доносится из приемника, — с дежурным диспетчером Аксеновой? Так вот, товарищ Аксенова, докладываю: прибыл в порт, судно в полном порядке, ждем назначения в рейс.

— Мне это известно, ждите, я вас вызову… — отвечает она и хочет назвать фамилию капитана, но не помнит. Она никогда не видела этого судоводителя, знала только, что он второй год плавает капитаном и что он один из первых стал водить баржи по новому, прогрессивному методу. Главный диспетчер говорил о нем как о способном судоводителе.

— Сколько ждать? Мне нужно в рейс, дайте воз, — настаивает капитан.

Аксенова хмурится. По сути, ей в первый раз приходится сталкиваться с этим капитаном. Что-то дерзкое и нахальное слышится ей в его голосе, в его настойчивом требовании…

— Капитан «Стремительного», слышите меня? — опрашивает Аксенова, глядя на шелковый экран приемника, откуда сначала раздаются свист, крины, потом голос капитана.

— Моя фамилия Красильников. Диспетчеру следовало бы это знать. Слышу вас хорошо, жду ответа.

Насчет фамилии замечание справедливое. Аксенова сознает это и слегка рдеет от неловкости. Но это длится только одно мгновение, затем она четко выговаривает каждое слово:

— О вашем судне вопрос решается. Возможно, пойдете в затон. Воза для вас нет. Ждите окончательного решения. Решает руководство. С вами все.

— Нет, не все, товарищ Аксенова. Передайте: команда готова плавать в любых условиях. Мы выполнили навигационный план на сто четыре и две десятых, а по социалистическим обязательствам обещали на сто пять. Остается чепуха: сделать всего четыреста тысяч тонно-километров.

Вся эта речь, изредка прерываемая помехами в эфире, тронула Аксенову. Она почувствовала, что капитан Красильников (теперь она уже не забудет его фамилию), который сначала показался нахальным, на самом деле, должно быть, очень переживает из-за того, что ему не удалось выполнить обязательство.

— Хорошо, я доложу главному диспетчеру.

Из окна диспетчерской ей видно было, как в порту по причальной стенке ходили люди в шубах, а у самого берега уже белела кромка льда. А порт, где стоял «Стремительный», гораздо выше и северней, и там, вероятно, больше льда и холоднее. И все-таки капитан отважился идти.

Ей захотелось представить себе лицо Красильникова, но она не смогла и лишь подумала, что он настойчивый и смелый человек.

В диспетчерскую зашел начальник пароходства. Аксенова вспомнила просьбу Красильникова. И ему поручают повести баржу, а Аксеновой приказывают бдительно следить за рейсом.

Через сорок минут она отправляет в рейс «Стремительного».

— Счастливого плавания, товарищ Красильников, чуть что — немедленно вызывайте. Таков приказ начальника.

— Спасибо, Антонина Михайловна, — коротко отвечает Красильников. «Откуда он знает имя?» — удивляется Аксенова.

Главный диспетчер говорит, что это первый ледовый рейс капитана Красильникова. Она представляет себе, как проходит плавание: «Стремительный» ведет баржу на коротком буксире, под защитой кормы. Стальной корпус судна разламывает лед, а стальные плицы колес довершают дело: крошат лед на мелкие кусочки. Следовательно, деревянная баржа идет в полосе чистой воды и ей не угрожают порезы.

Аксенову так захватывает этот рейс, что, кончив свое дежурство, она оставляет диспетчерскую только на полчаса, чтобы пообедать, и возвращается снова. Она радуется, когда капитан Красильников благополучно доставляет баржу, возвращается назад, захватив в пути две порожние баржи, которым прочили зимовку в плесе, и приводит их в затон.

Когда начальник пароходства предлагает ей сообщить команде текст приказа по бассейну, она с удовольствием и даже непонятным волнением вызывает Красильникова и читает текст радиограммы. Начальник поздравляет команду с успешным завершением смелого ледового рейса, в котором речники показали высокую преданность делу и большое судоводительское искусство. Доставленный леспромхозу груз позволит лесникам дать больше леса стране. Аксенова знает, что капитан около трех суток беспрерывно провел на мостике и смертельно устал. Закончив чтение, она говорит: