Перловый суп - [82]

Вскоре после потрясшего Рязань праздника молодежи, Женька неожиданно исчез. У меня осталось впечатление, что он уехал так срочно, что даже не зашел к нам домой попрощаться (что он потом неоднократно категорически отрицал).

Десант в Светлый или тюменские Нью-Васюки (1967 г., сентябрь)

Среди ночи меня разбудил телефонный звонок Будинаса. Он сказал: «Сашка, есть дело — послезавтра в 11.00, в Москве, в кафе на Советской площади. Это напротив Моссовета, слева от Юрия Долгорукого. Жду вас с Пашкой, я с ним говорил, он объяснит суть».

Рано утром позвонил Пашка-Валерка Богданов — и, как всегда, загадочно сообщил «суть»: в Тюмени открыли нефть, за нею газ, теперь — очередь за нами, мы нужны там позарез.

Еще через день прямо с фирменной «Березки» Москва-Рязань мы с Пашкой входили в кафе «Юбилейное» точно в назначенное время. Столик был заказан. За ним уже сидел Женька. Он был крайне возбужден. «Ну, как вам кафе? — спросил он. — А теперь представьте себе такое же в тюменской тайге, в нескольких километрах от Полярного круга?!». «Я знаю город будет?» — попытался пошутить Пашка. «Уже есть! — зарычал Будильник— И город Светлый есть, и в нем кафе «Комарик» есть! Его построили физики-плотники. Давайте за них выпьем!». Мы подняли бокалы, и я спросил: «Женя, раз все уже есть, мы-то зачем?» Будильник опрокинул рюмку и с пафосом заявил: «Вы нужны для того, чтобы это все сделать еще лучше!». Возразить было нечего, и мы тоже выпили. Далее следовал полуторачасовой монолог Будильника, прерываемый только краткими тостами (большая часть которых произносилась им же).

Через неделю мы с Пашкой (Валеркой), оформив на работе отпуска, выехали. Путь был нелегкий, т.к. с Будильником и его минской агитбригадой встретились в Свердловске (мы туда прилетели из Москвы, а они из Минска). Ждали их 6 часов. Потом вместе ехали поездом до Тюмени. Мы с жутким багажом минчан — там был целый оркестр группы типа «Битлз» — с трудом погрузились в тюменский поезд, Будильник же бегал оформлять билеты и опоздал к отходу, так что нам с Пашкой пришлось дергать стоп-кран. Мы с Будильником оказались на соседних верхних полках и протрепались всю ночь. Потом 3 дня сидели в Тюмени из-за непогоды. Женька сводил меня к первому секретарю Тюменского обкома комсомола Геннадию Шмалю, рассказал о цели приезда. Шмаль рассказал о тюменских делах и перспективах, а также о КМСМУ-1, возглавляемом удивительным человеком Анатолием Мандриченко. В конце разговора он куда-то позвонил и сказал пару слов. На основании этой пары слов Будинасу под расписку выдали 2500 рублей на обеспечение поездки нашей творческой бригады. Честно говоря, я был поражен.

Появился, наконец, и Мандриченко (он улетал куда-то на Ямал) — красавец, богатырь, настоящий герой, умница и романтик. Постепенно выяснялась генеральная линия Шмаля-Мандриченко-Будинаса: Закрепить хорошие кадры на Тюменском Севере сможет не просто современная социально-бытовая инфраструктура, но и наличие духовной жизни и объединяющей идеи, которую могут создать только представители творческой интеллигенции.

Вот для этого мы и понадобились в Светлом. На четвертый день Ан-2 повез нас, наконец, в Игрим (800 км), а оттуда через сутки вертолетом доставили в Светлый (еще 200 км) в 6 км от поселка газовщиков Пунга.

Довольно объективную картину нашего пребывания дает отрывок из моего письма жене, отправленного оттуда: «Встретили нас хорошо... Будильник сразу включился в жизнь КМСМУ Его положение здесь мне не совсем понятно, но кажется, что его действительно берут комиссаром (вернее, и.о. комиссара, так как он не член партии). Тем не менее, он чувствует себя начальником, ходит, отдает приказания и т.д., в общем, с утра до ночи «как белка в колесе» (все время в центре событий). Малый он неплохой, но меня жутко коробит его комиссарское выпендрючивание, и я его частенько подзуживаю. На этой почве мы сцепляемся. Он говорит, что я подрываю его авторитет, а я ему говорю, что он...

Светлый — дело, конечно, незаурядное. Как ни странно, во многом Женька не наврал. Здесь действительно потрясное кафе и по архитектуре, и по оформлению — есть и фоно, и электрола «Ионика» (это в глуши, в центре тайги!). И люди отличаются — тут и сухой закон, и в карты играть нельзя, и начальники — во! ребята. Но для меня главным оказалось отсутствие специальности, близкой, или хотя бы родственной моей. Потому что работать плотником я не могу, да и просто не хочу! Знаменитые будильниковские «физики-плотники» при более детальном рассмотрении оказались студентами технических вузов, исключенными за академическую неуспеваемость и мелкие шалости. А вот ребята-строители, которые ехали посмотреть, как и что, уже взяли договоры, оформляются».

Мы дали в Светлом два концерта (я читал написанные вместе с Колей Анитовым монологи и поставил несколько сценок на местные темы). Организовали и провели первую в Светлом свадьбу — тройную (у меня оказались даже записаны фамилии пар молодоженов — Щербаки, Тубаевы и Латышевы). На-придумывали массу всякой всячины для свадебного ритуала. За невестами женихи ездили на новых голубых самосвалах, на дверцах которых были наклеены шашечки, как на такси. Дружки и гости сопровождали их, стоя в кузовах других самосвалов, все они были украшены флажками и самодельными цветами. Над каждым был лозунг: «Ударим свадьбой по текучести кадров!», «Чтоб мы так жили, как мы едем!», «В Светлом — свадьба!». На стене «Комарика: