Перловый суп - [49]
Торжественная часть близилась к концу, когда работяги начали скандировать: «Ханта на сцену!». Хант, откинув капюшон, вышел к столу президиума.
— Товарищи, я приехал сюда, чтобы поздравить вас с годовщиной управления!
Зал и президиум выдали одобрительные аплодисменты. Хант заулыбался и раскланялся во все стороны света. А потом вдруг добавил пороха в тлеющий конфликт, как в догорающий костер, брошенный без присмотра в таежном сугробе...
— Дорогой комиссар, — обратился он к Будинасу, — ханты просили передать тебе свое решение.
Возникло напряжение. Будинас тоже напрягся.
— Мы выбрали тебя своим вождем!
Президиум застыл в оцепенении, а работяги через паузу вошли в раж: «Вождя на сцену!».
Вождь вышел и объявил концерт. Хант, ничего не попросив у прижимистого комиссара, в ведении которого находился дефицитный спиртной арсенал всего поселка, а значит, и многокилометровых окрестностей, ушел на лыжах в таежную ночь.
Не прошло и года, как управление покинуло освоенный участок работ и двинулось на Уренгой. На карте страны, в районе пунгинского газового месторождения, остался поселок Светлый. У меня, несмотря на фингал, выданный телохранителем начальника КМСМУ, мастером спорта по боксу в тяжелом весе, за активное участие в миротворческой миссии во время новогоднего мордобоя, остались лучшие воспоминания о времени и людях, с которыми довелось поработать.
А Женька, которого знала я, всегда был вождем своей страны. Он сам творил эту страну, где жили и продолжают жить «симпатичнейшие уродцы с перекошенными мозгами», как поется в его любимой песне.
Уладзімір Някляеў
Яўген Дамінікавіч Будзінас узнік на небасхіле майго жыцця ў 1972 годзе — і адразу ж паспрабаваў звесці за той небасхіл маю жонку,
У тым годзе я вярнуўся з Масквы, дзе вучыўся ў Літаратурным інстытуце, і доўга не мог знайсці работу. 3 вялізнымі цяжкасцямі і дапамогай мноства людзей уладкаваўся ўрэшце ў рэдакцыю газеты «Знамя юности». Там мяне Будзінас і чакаў.
На першай жа рэдакцыйнай тусоўцы, якая ў той час сціпла называлася вечарынай, ён — журналіст, супрацоўнік самай папулярнай у Беларусі газеты, лавелас з люлькай і шыкоўнай запальнічкай — прапанаваў маёй жонцы прыпаліць, а пасля ад яе ўжо не адыходзіў. Я спытаўся ў яго нібы жартам: «Жэня, дык я вольны?..» — і ён адказаў, таксама нібы жартам, што так, вольны, параіўшы не губляць час, а заняцца гаспадыняй кватэры: «Глядзі, якая лялечка...»
Лялечкай і адначасова гаспадыняй кватэры, дзе мы сабраліся, была Ірына Гурыновіч, жонка Алега Белавусава, з якім абодва мы — і я, і Будзінас — быццам бы сябравалі. Таму я палічыў патрэбным выкласці Яўгену Дамінікавічу свае маральныя прынцыпы: з жонкамі сяброў, ды нават проста знаёмых, нічога і ніколі, ніяк і нідзе, ні-ні... «Гэта ў тэорыі, — пыхнуў люлькай Яўген Дамінікавіч. — А на практыцы ўсе наадварот, каб не хадзіць далёка».
Эх, маладыя гады, маладыя жаданні...
У непахіснасці маральных прынцыпаў жонкі сваёй я быў перакананы, што называецца, жалезна, таму не надта зважаў на высілкі Будзінаса, сумленна папярэдзіўшы яго, што ён дарма стараецца. «Пабачым...» — сказаў Яўген Дамінікавіч. — Давай аб заклад паб'ёмся, што дамоў з вечарыны ты пойдзеш адзін».
Ад такой прапановы я раззлаваўся, а ён засмяяўся: «Ды сімвалічна, на пляшку...» Я махнуў рукой — і мы заклаліся на пляшку каньяку.
Праз нейкі час мая жонка пачала заўважаць у галантных кампліментах бліскучага журналіста эратычны падтэкст — і стала павялічваць у адносінах з ім дыстанцыю. Тактоўна, але няўмольна: далей і далей. Ужо тады, у тыя маладыя нашы гады ў адносінах мужчыны і жанчыны, у самых тонкасцях гэтых адносін, у іх мімалётнасцях і нюансах Яўген Дамінікавіч быў прафесіяналам, таму адчуў подых паразы. Каб пазбегнуць яе, ён выклікаў па тэлефоне сваю каханку. Зразумела, выклікаў употай ад усіх, зрабіўшы выгляд, нібы каханка сама дазналася ў некага, дзе ён ёсць — і прыскакала. Ну, а поруч з каханкай якія могуць быць заляцанні да чужых жонак? «Пантэра раўнівая... — пажаліўся Яўген Дамінікавіч. — Вочы можа выдраць...»
3 гэтага вынікала, што ў нашай дамове ўзніклі форс-мажорныя абставіны, за якія абодва бакі не могуць несці адказнасці.
Але Будзінас не быў бы Будзінасам, калі б на гэтым усё і скончылася.
Кожны тыдзень у рэдакцыі на так званых лятучках абмяркоўваліся матэрыялы, надрукаваныя ў газеце, і выбіраўся з усіх найлепшы, які вывешваўся на дошку каля кабінета галоўнага рэдактара, каб усе той матэрыял чыталі і па ім вучыліся пісаць. Пасля з найлепшых матэрыялаў тыдня выбіраўся найлепшы матэрыял месяца, які ўжо не проста вісеў на дошцы, а перадаваўся ў бухгалтэрыю, дзе аўтар атрымліваў прэмію: 30, 40, а то і 50 рублёў— немалыя на той час гроіпы. I вось літаральна праз тыдзень пасля згаданай вечарыны такім матэрыялам быў прызнаны мой артыкул, на абмеркаванні якога Будзінас пры ўсіх павіншаваў мяне і папрасіў у галоўнага рэдактара дазволу ўручыць мне, апроч прэміі рэдакцыйнай (гэтак яму, маўляў, мой артыкул глянуўся) прэмію асабістую: пляшку каньяку, які жыватворна ўздзейнічае на мазгавыя звіліны і надае лёгкасці ў чалавечых адносінах... Галоўны рэдактар, які таксама прысутнічаў на згаданай вечарыне, дазволіў уручыць асабістую будзінаўскую прэмію і нават сказаў сакратарцы, каб нарэзала лімончык.
Все лица и события, описанные в этой книге, подлинные. Любые несовпадения имен, названий, фактов - случайность или оплошность автора, за что он приносит свои извинения читателю.
Книга, как эта, делается просто. Человек вступает в жизнь и горячо влюбляется. Он тут же берется за перо – спешит поведать миру об этих «знаменательных» событиях. Периодически отвлекаясь, он проживает бурную жизнь, последний раз влюбляется и едва успевает завершить начатое в юности повествование, попытавшись сказать о Любви так, как еще никто никогда об этом не говорил.
Действие романа Е. Будинаса «Промежуточный человек» происходит в большом городе и в маленькой деревушке Уть, где один преуспевающий молодой человек строит себе дачу-поместье. Делает он это, мастерски используя особенности и слабости нашей хозяйственно-бюрократической системы. Им движет не столько материальный интерес, сколько азарт своеобразного художника, решившего доказать друзьям-скептикам, что прочная система может обеспечить человеку благополучие, если жить по ее законам. «Если есть забор, — говорит этот персонаж, — то в условиях реального социализма должна быть и дырка в заборе».
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.