Перикл и Аспазия - [26]

Чтобы собрать необходимые деньги, Кимон заложил все свои имения и стал нищим. Теперь он жил вместе со своей единственной сестрой Эльпиникой очень скромно. Бедность сильно докучала Кимону — аристократу не только по праву рождения, но и по манерам. Он охотно бы принимал в своем доме десятки гостей. Не сторонился Кимон и любовных утех, но в этом случае бедность ему не мешала, так как был он мужчиной очень красивым — высоким, стройным, с прекрасными пышными волосами — и всегда мог рассчитывать на взаимность. Юноша снискал в городе всеобщую симпатию своей естественностью и непосредственностью, хотя и был далек от панибратства. С первого же взгляда было ясно, что Кимон — человек простой и чистосердечный. К этому следует добавить, что и образование сын Мильтиада получил прекрасное. Может быть, поэтому он никогда не увлекался ни модными песенками, ни красноречием судебных ораторов — словом, всем, что интересовало афинскую «золотую молодежь». Не отличался Кимон и быстротой ума, хотя в случае необходимости всегда мог сразить противника острым словцом. Зато он высоко ценил настоящую поэзию и прекрасно чувствовал себя в окружении служителей муз.

У Кимона было слишком мало ловкости и много внутреннего благородства, чтобы самостоятельно выйти из того тяжелого положения, в котором он очутился вследствие политической и материальной катастрофы отца. Ему были одинаково отвратительны и торгашеские денежные махинации, и интриги политических партий. Поэтому многим казалось, что величие дома Филаидов уже в прошлом. Но, как рассказывали, этот старинный афинский род спасла Эльпиника. Необычайная красота девушки привлекла внимание богатейшего человека тогдашних Афин — Каллия.

Об источниках огромного состояния Каллия говорили разное. Особенно распространенной была следующая версия. Перед битвой под Марафоном Каллий надел вместо тяжелых доспехов длинную жреческую одежду, а волосы стянул широкой лентой. Сделал он это потому, что происходил из рода Керкиров, представители которого на протяжении веков исполняли жреческие обязанности в храме Деметры Элевсинской. Во время мистерий посвященные мужчины из рода Керкиров несли горящие факелы; их колеблющееся пламя освещало дорогу тем, кто осмелился вступить во мрак подземелья, чтобы вкусить сладость мистического познания божества и преодолеть страх смерти.

Каллий, надевая свою ритуальную одежду, глубоко верил, что если он получит в битве смертельную рану, то овеянный славой войдет в страну мертвых, где его с честью примут подземные боги. Однако жрец не погиб. Вместе со всеми он радовался победе и со страхом смотрел, как персидский флот огибает полуостров, чтобы высадить десант под Афинами. Когда Мильтиад со своими изнемогающими воинами бросился на защиту города, на марафонской равнине осталась лишь горстка греков для охраны добычи и пленных. А охранять было что! Побежденные бросили в своем лагере серебряную и золотую посуду, дорогие одежды и прекрасное оружие, великолепные палатки. Скромным афинянам эти богатства казались сказочными.

Охрана персидских трофеев была поручена Аристиду, известному своей поразительной честностью. Аристид не доверял никому, даже собственным воинам. Огромные богатства, попавшие в руки афинян, ошеломляли, пробуждали алчность. Поэтому бескорыстный вождь подобрал стражу из своих родственников, среди которых был и Каллий. Поскольку он все еще расхаживал в своих великолепных одеждах, пленники были убеждены, что перед ними глава всех эллинов. Один из них шепнул Каллию: «Самые большие богатства наши закопали во время бегства. Если ты вернешь мне свободу, я покажу тебе тайник».

Каллий тут же согласился, поклявшись всеми богами выполнить просьбу перса. Ночью они оба тайком пробрались в заветное место. Сокровища действительно были весьма значительными. Но вместо обещанной свободы пленник получил предательский удар ножом в спину. Так Каллий приобрел свои богатства. Однако читатель не должен верить этим россказням, распространявшимся завистниками. Источником преуспеяния Каллия было состояние, унаследованное от предков и многократно умноженное с помощью смелых операций в области горного дела.

На южной оконечности Аттического полуострова находился район горных разработок, называвшийся Лаврионом. Здесь добывали свинец и серебро. Богатства этой земли принадлежали государству, сдававшему горные участки в аренду частным лицам. Каллий мог себе позволить арендовать несколько участков, это облегчало поиск руды и увеличивало прибыль. Сереброносные жилы Лавриона капризно извивались в подземной глубине, и только эксплуатация значительных земельных наделов гарантировала стабильные доходы. Для добычи руды и плавки металла Каллий держал в Лаврионе несколько сотен рабов. Условия их труда ужасали современников. Подземные коридоры из экономии прорывали крайне узкими, поэтому рудокопы отбивали горную породу почти лежа, лампы с оливковым маслом, единственный источник света, едва тлели. Не лучше было положение невольников, работавших у металлургических печей и вдыхавших ядовитые газы, выделяемые свинцовой рудой.