Перикл - [133]

Все поняли, что Перикл закончил речь, и теперь молчали, ожидая, когда эпистат объявит голосование. И были в некотором недоумении, видя, что Перикл не уходит с трибуны.

   — Что стоишь? — спросили его из передних рядов. — Всё сказал — и уходи.

   — Я не всё сказал. Думал, скажу после голосования, но теперь вижу, что лучше сделать это сейчас. Вот что я хотел добавить к сказанному, афиняне: война неизбежна. И чем охотнее мы примем вызов, тем менее яростным будет нападение врагов. Помните, что там, где величайшие опасности, там и величайшие почести для города и для каждого отдельного гражданина. Наши отцы выдержали натиск персов — хотя и начали войну, не обладая столь великими средствами, как мы, и им даже пришлось бросить всё своё имущество, переправившись на Саламин. И тем, что предки возвысили нашу державу до её теперешнего величия, они обязаны более своей мудрости, чем слепому счастью или безрассудной отваге, и более своей моральной стойкости, чем материальной силе. Мы должны быть достойны их и всеми силами противостоять врагам, с тем чтобы передать потомству нашу державу не менее великой и могущественной.

Экклесия долго шумела, но когда эпистат спросил, каково же будет её постановление, — то ли, какое предложил Перикл, или другое, предложенное иными ораторами, Экклесия криками и аплодисментами одобрила предложение Перикла.

В эту ночь Перикл не пришёл домой, проведя её в Толосе со стратегами за обсуждением предстоящих действий. Было решено немедленно приступить к снаряжению флота и укреплению гарнизонов в городах союзников. Софокл сообщил стратегам о состоянии казны, поскольку, как сказал Перикл, казна важнее всего для военного успеха. Софокл сказал, что сумма союзнической дани по-прежнему составляет шестьсот талантов в год, а прочие доходы равны четырёмстам талантам в год; на Акрополе в Парфеноне хранится шесть тысяч талантов серебра в чеканной монете, общая же сумма денег в афинской казне равна десяти тысячам талантов, хотя часть этих средств уже определена на строительство Пропилей, Парфенона, Одеона, Телестериона в Элевсине и на осаду Потидеи.

   — Кроме того, — добавил Софокл к общему удовольствию стратегов, — в казне на Акрополе хранится нечеканное золото и серебро и всякая священная утварь, драгоценные предметы из индийской добычи на сумму в пятьсот талантов. Есть также сокровища в других святилищах — около восьмисот талантов. На статуе богини Афины — золотое облачение. Его стоимость — сорок талантов.

   — Сколько предстоит потратить на Пропилеи, на Потидею, на Телестерион в Элевсине, на Одеон? — спросил Софокла Перикл.

   — На строительство Пропилей — две тысячи талантов, во столько же обошлась уже осада Потидеи, Одеон стоит также две тысячи талантов, Телестерион в Элевсине — тысячу.

   — Это дорого, — сказал стратег Фукидид. — Надо остановить строительство.

   — Останавливать нечего, — ответил Фукидиду Софокл. — Строительство уже завершено. Афина в Парфеноне, в Одеоне готовятся к состязанию музыканты, паломничество в Телестерион можно начинать хоть завтра, Пропилеи освящены. И деньги израсходованы. Казна оплачивает сейчас только осаду Потидеи и строительство боевых кораблей.

   — Стало быть, в казне десять тысяч талантов за вычетом этих расходов? — уточнил Фукидид.

   — Да, за вычетом, — ответил Софокл.

   — Денег достаточно, — заключил эту часть обсуждения Перикл, — чтобы продержаться, изматывая силы Пелопоннеса, и год, и два, и три. К тому же мы будем увеличивать наш флот: сейчас у нас на плаву триста триер. Армия, за вычетом той, что находится под Потидеей, насчитывает тринадцать тысяч гоплитов — это в Афинах. Пять тысяч гоплитов в гарнизонах союзных городов и в пограничных крепостях. Наши городские стены уже завтра будут охранять шестнадцать тысяч бойцов ополчения. У нас тысяча двести всадников и тысяча восемьсот лучников. Из всего этого следует вывод, что никогда пелопоннесцам не взять Афины, а с прилегающих к Афинам земель мы должны вывезти всё ценное — всё имущество с полей, запасы зерна и овощей, домашнюю утварь. Овец и вьючных животных надо переправить на Эвбею и на другие соседние острова. Для людей мы найдём место в городе, потеснимся. Их приютят родственники, друзья, знакомые, мы предоставим в их распоряжение гимнасии и палестры, храмовые постройки и всё, что окажется пригодным для жилья. Думаю, что нам хватит терпения на несколько месяцев — дольше война не продлится.

   — Она ещё и не началась, — заметил Фукидид.

   — Но непременно начнётся, — ответил Перикл.

Он вернулся домой только к вечеру и узнал новость — из-под Потидеи вернулся Алкивиад, раненный в одной из стычек. Вместе с ним вернулся Сократ, который не только сопровождал Алкивиада из Халкидики домой, но и, о чём рассказал Алкивиад, спас его в том бою, когда он был ранен, — Сократ, прокладывая себе путь мечом, вынес Алкивиада с поля боя, где отряд афинян попал в окружение.

   — По этому случаю я позвала друзей, — сказала Периклу Аспасия. — Надо отпраздновать возвращение Алкивиада и подвиг Сократа. О решении Экклесии и о твоей речи мне рассказал уже Лисикл, — добавила она. — Пелопоннесцы не примут твоё предложение и начнут открытую подготовку к войне.