Перикл - [2]

История вычеркивает старые имена и названия. В начале VI века исчезает таинственное, спрятанное в Кавказских горах Урарту, не устоявшее под напором скифов и мидян.

В 546 году перестает существовать Лидийское царство: его сказочные богатства достаются персидской казне, а незадачливый царь Крез попадает в плен, став жертвой собственной опрометчивости. Спросив у оракула, идти ли ему войной против персов, он получил вразумительный ответ: «Если перейдешь реку Галис, сокрушишь великое царство». Предсказание сбылось, и Крезу, закованному в цепи, оставалось лишь сетовать на двусмысленность пророчеств и с запоздалым раскаянием вспоминать о том, как он пренебрег предостережением афинского мудреца Солона.

Геродот передает: в Сардах, пышной столице Лидии, Солону показывали сокровища царя. Когда он внимательно все рассмотрел, Крез сказал ему: «О твоей мудрости, любезный афинянин, до нас доходит громкая молва. Из жажды знаний и любопытства ты посетил многие земли, и потому я хотел бы спросить себя, видел ли ты счастливого человека?» Крез задал такой вопрос, рассчитывая, что будет произнесено его имя. Солон, однако, назвал других людей — граждан, честно выполнявших свой долг и достойно встретивших смерть. Крез был раздосадован: «Неужели ты ни во что не ставишь мое счастье и ставишь меня ниже простолюдинов?» И услышал в ответ: «Я знаю, Крез, что божество завистливо, а ты спрашиваешь меня о человеческом счастье… Человек ведь не более чем случайность. Ты, конечно, очень богат и повелеваешь многими народами, но назвать тебя счастливым я могу только тогда, когда узнаю, что ты благополучно окончил свои дни. Многих божество ласкало надеждой счастья, а потом ниспровергало. Во всяком деле надо поглядеть, каков его конец».

В VI и даже V веке греки приписывали богам мысли и чувства, свойственные смертным, — традиция, сохранившаяся еще от гомеровской эпохи. Вполне серьезно Геродот Галикарнасский, ученый, историк, путешественник, объездивший весь свет и знакомый с самыми просвещенными умами, утверждал: «Божество не терпит, чтобы кто-нибудь, кроме него самого, мнил высоко о себе». И никого не удивляли неожиданные повороты в судьбе отдельных людей или целых народов и государств — ведь миром правил рок, суровый, а главное — неумолимый.

Средиземноморье привыкало к новым именам, коротким и резким, как слова команды: Кир, Дарий, Ксеркс. Персидская речь звучала теперь на всем Ближнем Востоке. Не знавшие преград отряды завоевателей покорили греческие города Малой Азии, а в 525 году до н. э. Камбиз, сын Кира, захватил самую долговечную из стран — Египет. Трехтысячелетнее владычество фараонов кончилось, слово «фараон» исчезло из лексикона, и великое царство превратилось в рядовую провинцию, управляемую наместником, носившим гордое звание сатрапа.

VI век завершил историю Древнего Востока. Исчезли царства ассирийцев, хеттов, вавилонян, египтян, урартов, эламитов, финикийцев, мидийцев. На их месте раскинулась гигантская персидская империя Ахеменидов, с вожделением поглядывавшая на запад.

Элладу это пока не тревожит. Десятки греческих городов-государств — полисов — живут своими заботами, не подозревая об опасности. Их больше беспокоят внутренние распри или столкновения с ближайшими соседями. И уж совсем вдалеке, где-то на самой окраине тогдашнего мира, только рождается государство, на которое долгое время не будут обращать внимания, а когда обратят — станет уже поздно, и Риму удастся осуществить то, чего не смогла достичь ни одна держава древности.

Греция еще не знает иноземных нашествий. Но ей ведомы иные потрясения. VI век сокрушал старинные устои и менял политический облик маленьких, но ревниво оберегающих свою независимость полисов.

Началось это в предыдущем столетии. Община граждан, составлявшая основу города-государства, раскололась. Обремененные долгами крестьяне закладывали землю, — а нередко и самих себя продавали в рабство. Ремесленники попадали в полную зависимость от купцов. Недовольство росло и направлялось против тех, кто стоял у власти. Управляла же всем старая, разоряющаяся, но упорно цепляющаяся за свои традиционные права аристократия. Представители знатных родов, владевшие обширными землями, исполнявшие жреческие функции, диктовавшие законы, составили замкнутую касту правителей, не нуждавшуюся даже в услугах монарха. В развитых греческих государствах VI век уже не знает царей. На их месте появляются выборные магистраты — своего рода президенты республик. В Коринфе их именуют пританами, в Аргосе — демиургами, в Афинах — архонтами.

В VII столетии аристократия чувствовала себя уверенно и не боялась политических соперников. Она недооценила другого врага, равнодушного ко всякой политике, способного с одинаковым успехом созидать и разрушать. Враг этот имел невзрачный облик прутьев, стержней и небольших слитков из меди или серебра. От обычных кусков металла их отличали твердо установленный вес и эмблема государства, их чеканившего.

В короткий срок деньги изменили жизнь.

Они подрывали устои натурального хозяйства, дали толчок торговле, ускорили развитие мореплавания. Они способствовали появлению новых классов — купцов, ростовщиков, предпринимателей, скупавших земли, — всех, тех, кого называли «новыми богачами». Людей стали ценить не за знатность происхождения, а по их состоянию, независимо от того, каким способом нажито добро.