Периферийные устройства - [13]

На кухне она сделала сэндвич с ветчиной и сыром, сунула его в контейнер, завернула телик вокруг левого запястья и пошла в темноте к трейлеру, слушая новую вещь «Целующихся журавлей». Перед самым припевом позвонил Леон. Флинн не стала снимать телефон с запястья.

– Привет, – сказала она. – Ну что, забрал его?

– Обещают скоро выпустить всех. Луканы вроде решили, что уже довольно потрудились во славу Божью.

– И что ты делал?

– Чесал яйца. Погонял шары в бильярдной. Спал в машине, на улицу не совался.

– С Бертоном еще говорил?

– Не-а. Их загнали на середину школьного стадиона. Я мог пойти на трибуны, поглядеть, как он режется в карты, наворачивает сухпаи или спит. Оно мне надо?

Может быть, скука научит Бертона не ввязываться больше в такие истории, хотя Флинн сильно в этом сомневалась.

– Когда выпустят, скажи, пусть мне звякнет.

– Хорошо, – ответил Леон.

«Журавли» заиграли снова, когда Флинн уже шла мимо компостного сортира. Сейчас она обратила внимание, что флакон с антисептиком испещрен номерами заказов и QR-кодами, отчасти выцветшими. Но она сходила в туалет еще дома.

Открывая дверь, Флинн подумала: а ведь Бертон никогда не запирает трейлер. У него даже замка нет. Никто не ходит к нему без спроса.

Она и забыла, как раскаляется трейлер за день. Леон предлагал Бертону поставить кондиционер, но тот сказал, не надо. Он вообще почти не бывал тут днем.

Думая, что зря, наверное, выбрала рубашку и джинсы, Флинн сунула контейнер в холодильник и распахнула окна, насколько они открывались. Золотисто-черный паучок уже начал затягивать паутиной один из тоннелей в пене.

Потом немного прибралась. Пока она ходила по трейлеру, китайское кресло все время норовило под нее подстроиться. Флинн решила, что не хотела бы жить с таким в одном доме, но, когда наконец села, оценила его удобство.

Она согнула телефон и махнула им сквозь дисплей. Проверила Хому. Шайлен уже вернулась в фабу; колечко по-прежнему выражало тревогу. Бертон значился вне карты. Как оказалось, в Дэвисвилле, на парковке у «Мегамарта». Очевидно, там сейчас стояли белые безовские фургоны, в одном из которых находился телефон Бертона. Флинн нахмурилась. Теперь безбаши узнают, что она проверяла его телик, но это норм. Не норм, если заметят, что ее телефон левый. Впрочем, теперь уже ничего не изменишь. Она вышла из Хомы и вернулась к вчерашнему поиску по картинкам.

Бертон все не звонил, но после слов Леона Флинн за него не волновалась, так что спокойно продолжала щелкать наугад по карте Лондона. В игре точно было Сити, но проросшее более высокой и мощной застройкой.

Когда пришло время, Флинн достала из чехла бумажку, движением пальца вывела окно «Милагрос Сольветра» и вбила пароль.

На этот раз она решила при подъеме оглядеться как следует.

Для начала фургон, с которого взлетает коптер. По виду скорее даже бронемашина, чем фургон. Кряжистый, как трицикл Коннера. Взлетная площадка была темная, прямоугольная. Голоса звучали так же настойчиво, как в первый раз, и так же абсолютно неразборчиво.

Время суток то же: сумерки. Облака больше похожи на дождевые, бронзово-черные стены потускнели от конденсата.

Отметила вчерашнюю улицу, подсвеченную снизу и как будто стеклянную. Что там внизу, река?

Поискала глазами машины, нашла три.

Счетчик в левом верхнем углу дисплея показал двадцатый этаж, и голоса смолкли.

Первый раз Флинн заметила серую фигню, когда коптер пролетал мимо двадцать третьего этажа. Что-то серое и сухое на мокром черном фасаде. Цветом как отмершая кожица от содранного волдыря. Размером и формой с детский рюкзак.

«Рюкзак» остался внизу. Флинн в режиме разведки засекала все в трех направлениях сразу. Черные небоскребы одинаковой высоты, на большом расстоянии один от другого по квадратной сетке над старым городом. Ее небоскреб – явно такой же. Ничего китообразного в небе.

Игры приучили ее обращать внимание на все, что выламывается из общей картины, и Флинн скользнула камерой вниз, пытаясь отыскать «рюкзак». Не нашла.

Он обогнал Флинн в районе тридцать седьмого этажа. В движении эта штука напоминала уже не рюкзак, а яйцевую капсулу почти вымершего животного под названием скат. Флинн как-то видела такую на пляже в Южной Каролине – жутковатый прямоугольный мешок с рожками по углам. Штука кувыркалась по фасаду: цеплялась той парой рожек или ног, которая сейчас была сверху, переворачивалась и подтягивалась на другой паре.

Следя за ней в камеру, Флинн попыталась увеличить скорость подъема, но эта функция еще не включилась. Штука пропала. Может, проникла в дом через какое-нибудь незаметное отверстие. Мейкон как-то печатал пневмоботов, вроде больших пиявок. Они двигались примерно так же, только медленно.

Мама называла яйцевую капсулу ската русалкиным кошельком, но Бертон сказал, местное слово – «чертова торба». Капсула выглядела опасной, ядовитой, хотя на самом деле никому ничего не делала.

Флинн высматривала, не мелькнет ли серая штуковина, до самого пятьдесят шестого этажа, где автоматический подъем прекратился. Вчерашний балкон был откинут. Стекло, как назло, матовое. Гости наверняка разошлись, но хотелось пусть бы только заглянуть внутрь, понять, как там все было. Стрекозок будто ветром сдуло. Флинн быстро облетела дом, надеясь отыскать другое окно. Ни фига. И тоже ни одной стрекозки, как и с фасада.