Перфекционистки - [8]

Все таращились на нее. Какие-то парни толкали друг друга локтями. Джош смотрел вопросительно. Кейтлин шумно выдохнула.

– Как скажете, – процедила она и, взмахнув рукой, поплелась прочь с поля. За ее спиной снова прозвучал свисток. Урсула, мгновенно оправившись от травмы, заняла место Кейтлин.

Кейтлин пробежала вдоль торца школы, злобно глядя на свои мелькающие отражения в длинных окнах, выходивших на стадионы; за ними был компьютерный центр – огромное помещение, набитое самой современной техникой. Когда-то ее брат проводил здесь все свое время.

Невольное воспоминание о нем пронеслось в голове Кейтлин. Тейлор, невысокий и худой даже для девятиклассника, в огромных, слишком больших для него очках, слишком длинные брюки вечно волочатся по земле… Счастливый мальчик, постоянно сидевший, склонившись над своей «Нинтендо ДС» или очередной бесконечной фантастической сагой. Но потом Тейлор пошел в среднюю школу. И оказалось, что Кейтлин, симпатичная спортивная девочка, может позволить себе роскошь иметь двух приемных матерей. Но для ее странноватого брата, тощего маленького корейца, которого не интересовали ни спорт, ни выпивка, ни популярность, считавшиеся социальной валютой Бэкон Хайт, все оказалось совершенно иначе. Нолан и его дружки сожрали Тейлора живьем.

– Эй, детка!

Она обернулась. Джош бежал за ней, его короткие темные волосы блестели от дождя.

– Эй, – осторожно повторил он, как будто она была опасным животным. – Ты в порядке? Что случилось?

Кейтлин пожала плечами.

– Все отлично! – Она поддернула выше свою спортивную сумку, вытащила ключи из переднего кармашка. – Сама виновата, нельзя было позволять Урсуле вывести меня из равновесия. – Она махнула рукой в сторону поля. – Возвращайся. Доиграй. Каждая тренировка – это важная ступенька на пути в Вашингтонский университет, помнишь?

Но Джош даже не остановился.

– Ты домой?

Кейтлин облизнула губы.

– Я еду на кладбище, – выпалила она неожиданно для себя самой. – Хочу навестить Тейлора.

Она не могла бы поклясться, но все-таки ей показалось, что на долю секунды лицо Джоша исказилось. Но он тут же предложил свою помощь, как и положено хорошему бойфренду.

– Я тебя отвезу.

Через двадцать минут Джош и Кейтлин остановились на парковке кладбища Макаллистер. С видом на озеро, множеством старых красивых деревьев и петляющими садовыми дорожками, это последнее пристанище явно было не самым худшим.

Но не успела Кейтлин отстегнуть ремень и выбраться из машины, как Джош уставился на экран своего телефона.

– Вот черт! Кажется, мне звонят из приемной комиссии Вашингтонского университета.

– Я не слышу звонка, – нахмурилась Кейтлин.

Джош держал свой телефон так, что ей не было видно экран.

– Я отключил звук. Нужно ответить… Иди, ладно?

Он прижал телефон к уху, сказал «слушаю». Кейтлин секунду-другую смотрела на него, спрашивая себя, действительно ли ему звонят. Неужели Джош выдумал телефонный звонок, чтобы не идти с ней на кладбище?

«Он терпеть не может это место», – подумала Кейтлин. После смерти Тейлора Джош был здесь всего один раз. А после то говорил, что занят, то у него начиналась аллергия на цветы… или шел дождь… Короче, он изобретал любые отговорки. Кейтлин снова подумала о той мгновенной тени – кстати, что это было: досада? раздражение? – промелькнувшей на лице Джоша, когда она произнесла имя Тейлора. Впрочем, если быть совсем честной, то нужно признать, что Джош нередко так реагировал. Но Кейтлин никак не могла придумать, как спросить его о том, что он чувствует, – у них как-то не были приняты такие разговоры. До смерти Тейлора в этом не было необходимости. А теперь она бы очень хотела поговорить с ним об этом. Хотя бы немного.

Джош сказал в трубку несколько слов, и Кейтлин, потеряв терпение, хлопнула себя руками по бокам и пошла через парковку одна. Дорогу к могиле брата она могла бы найти с закрытыми глазами: двадцать шагов от машины, тридцать три шага налево, дальше по короткому проходу до надгробной плиты со статуей немецкой овчарки. Томми Марони, скончавшийся в возрасте восьмидесяти пяти лет, при жизни разводил немецких овчарок-чемпионов.

А сразу за ним: «Тейлор Энтони Мартелл-Льюис». Он умер через два дня после того, как ему исполнилось пятнадцать.

– Привет, – тихо сказала Кейтлин, наклоняясь, чтобы стряхнуть с могилы несколько сухих листьев. – Прости, что не приходила несколько недель. Я была занята. Да и ходить было трудно из-за этой проклятой лодыжки. – Она приподняла ногу, чтобы Тейлор увидел.

Налетел порыв ветра, бросил волосы ей в лицо. Кейтлин вздохнула.

– Наверное, ты уже слышал? – тихо сказала она. – Ну, то есть… Может, ты видел Нолана, там… где ты сейчас. Хотя я очень надеюсь, что нет. – Она уставилась на свои пальцы. – Понимаешь, я не знаю, ни где ты сейчас, ни что тебе оттуда видно… но, может быть, ты видел меня… с ним… той ночью. Но ты знай, что я сделала это для тебя. Ему это не должно было сойти с рук!

Кейтлин помолчала, как делала всегда, представляя, что Тейлор, всегда такой серьезный и обстоятельный, неторопливо обдумывает ее слова. Потом она снова откашлялась.

– Но я не жалею о том, что случилось. И не согласна с тем, что говорит мама: «Он всю жизнь будет жить с тем, что сделал». Этого недостаточно. Он должен был заплатить.