Перезагрузка или Back in the Ussr. Книга 1. - [37]

Как бы там ни было, в своем предварительном диагнозе 'ретроградная амнезия' Томский был почти уверен. Остаток дня профессор потратил на знакомство с рукописями, прочитывая их в ускоренном режиме, по диагонали. Однако! Товарищ не только грамотно и интересно пишет, но еще и в разных жанрах. Тут тебе и военная проза, и социальная, и фантастика… Причем, если не наврал, все это в течение последнего месяца, и сразу на машинке! Уникум!

А спустя неделю психотерапевт набрал номер начальника Ленинского РОВД:

— Женя, привет! Ты как, на рыбалку в это воскресенье не планируешь? Командировка в Куйбышев? Жаль, а то бы я составил тебе компанию… Я, собственно, насчет твоего Губернского. Да-да, того самого. Так вот, я неделю наблюдал за ним в течение каждого дня и уже могу сделать некоторые выводы. На мой взгляд, изолировать его от общества в стенах нашего учреждения не просто бессмысленно, но и нанесет вред здоровью наблюдаемого. А ты же помнишь нашу заповедь: не навреди.

Губернский явно не представляет опасности, более того, социально активен, пишет прекрасные книги… Нет, формально это здоровый человек, мы с коллегами провели небольшой консилиум, и пришли к мнению, что он страдает заменой личности. Так что не особо надейтесь там у себя на поиск по фамилии или имени. Скорее всего, их придумало подсознание Губернского.

— Честно скажу, Лева, хоть мы и разослали его фото по всей области, но результатов пока ноль, — послышалось на том конце провода.

— Вот и я о чем… Хоть это и не телефонный разговор, но я вкратце постараюсь тебе разъяснить ситуацию. К примеру, представь, живет в какой-нибудь сельской глуши мальчик. Учится, читает запоем, расширяет кругозор, мечтает стать писателем, моряком, летчиком, космонавтом, в конце концов…. Но когда вырастает, жизнь бьет его мордой, что называется, об стол. Он понимает, что выше мастера в колхозной МТС ему не подняться. Не тот это случай, когда самородки выбивались в знаменитости… Ну, понятно, для советского человека любой труд почетен, однако этот молодой человек чувствует, что может дать стране куда больше. И это до такой степени его гнетет, что однажды мозг стирает всю его прошлую личность и запирает воспоминания, которые способны ее возродить. И он придумывает себе новую жизнь. Если в случаях, описанными западными психиатрами, наблюдаемые объекты просто бежали от проблем или становились мелкими спекулянтами, то наш, советский человек становится писателем, талантливым писателем, заметь, да еще и поэтом! Накопленные по крупинкам знания выливаются в блестящий роман, нерастраченные сильные чувства — в прекрасные стихи…

В общем, товарищ будущий полковник, ты там намекни своим подчиненным, чтобы особо Губернского не трогали. А еще лучше, если как-то задействуешь свои связи и попросишь ускорить процесс натурализации гражданина. Чтобы паспорт ему выдали, трудовую… В общем, чтобы человек стал полноценным членом советского общества. А я с ним буду периодически встречаться, продолжать наблюдение, может, что-то со временем и прояснится.

Ну ладно, давай, Жень, супруге привет, как-нибудь заезжай в гости. И не забудь, как только свободный денек — сразу едем на рыбалку на наше место. А то удочки уже мхом покрылись. Ну все, бывай.

Глава 13

Эта неделя для меня пролетела как один миг. Сколько раз в предыдущей жизни ездил и ходил мимо здания психиатрической больницы, но никогда не думал, что злодейка-судьба приведет меня в эти стены.

В первый визит к Томскому я чуть ли не трясся от страха, меня реально колотило. Но радушный прием психотерапевта позволил мне немного расслабиться, а к концу нашей встречи я чувствовал себя вполне на своей волне. В больничку не кладут, таблеточки я может и куплю, но пить их точно не собираюсь, даже сеанс гипноза на следующий день не испортил мне настроения. Нет, перед сеансом я волновался, чего уж тут скрывать, думал, сейчас этот обходительный профессор в белом халате из меня все вытащит, а я и знать не буду. Но оказалось, что я каким-то образом смог контролировать себя, даже находясь якобы в гипнотическом сне. То есть я чувствовал, что погружен в сомнамбулическое состояние, но при этом почему-то прекрасно знал, что можно и что нельзя говорить, таким образом, всего лишь еще раз повторив уже звучавшую версию с потерей памяти.

Сам Лев Моисеевич, казалось, после сеанса выглядел немного расстроенным, но меня это уже мало волновало. Главное, что не спалился, и вполне может быть, что этому я обязан неведомым покровителям, закинувшим меня в прошлое. Ежели таковые, естественно, существуют на самом деле. Во всяком случае, нормализацию зрения и восстановление зубов я однозначно относил на счет перемещения во времени. Возможно, благодаря порталу я получил и еще какие-то возможности, доселе мне неизвестные.

Радовало и то, что теперь я был обладателем хоть какого-то удостоверения личности за подписью Митрофанова. Черно-белую фотографию пришлепнули из тех, которые делал криминалист. На ней я почему-то сам себе напоминал рецидивиста. Не иначе, у Сергеича стиль съемки такой, выработанный многими годами фотографирования потерпевших и уголовников.