– Микроволновку можешь оставить себе, а сервиз верни немедленно, – сказал он ей.
– Я думала, ты еще не скоро вернешься, – заспанно ответила Настя. – А чашки, я заметила, напоминают тебе маму
– Ты лучше за меня не думай. Привези и все.
– Пап, а пап! – закричала она, как бы почувствовав, что он хочет положить трубку.– Ты меня выручишь? Мне позарез нужно к парикмахеру.
– Сколько? – спросил он.
– Ну, косарь. Ты же знаешь, какие теперь цены.
– Пятьсот и меняй парикмахерскую.
– Ну, ты даешь! – закричала она.
– Наоборот. Я больше не даю.
Легче не стало. Стало противно. Так и не попробовав беляшей и не попив чаю, он поехал на кладбище. Она улыбалась ему издали, Лиза.
Он никогда так не плакал. Сколько он недодал этой единственной женщине, с которой ему могло быть еще лучше, не придумай он себе историю «перезагруза» и другого шанса. Это же смех и горе, какой у него был шанс. И сколько раз он недолюбил жену, воображая себе черт знает какой нечеловеческий секс, но не с ней. Какой идиот! Какая же потрясающая она была с ним, а он слышал внутри себя смех-колокольчик толстой бабы из овощного магазина.
Чашки были на месте. Настя сидела на диване и дулась.
– Я не хочу менять парикмахершу, – сказала она. – Я что? Сирота убогая? Пенсионерка, чтоб стричься там, где старики?
Нет, это был не тот момент, чтобы опять говорить ей о работе и все такое прочее. Он дал ей «косарь», только чтоб ушла. Она выпорхнула, чмокнув его куда-то ближе к уху.
Ну вот… Он и вернулся в точку отсчета. Чашки на месте. Он один. И должно жить вперед, ибо других вариантов нет. Или есть?
И тут он почувствовал Лизу. Она была рядом. Он ощущал и ее любовь, и ее бесконечную жалость, и даже защиту. Хотелось заплакать и попросить его забрать, но он услышал, как она говорит их любимую фразу, которая их всегда смешила, дай Бог вспомнить, откуда взятую. Нет, не вспомнить.
– Шевели копытами, селянин, – насмешничала совсем живая Лиза. – На твое место можно ведь и другого подыскать.
Он открыл холодильник и выпил полчекушки оставшейся от каких-то примочек водки. Зажгло в горле, и забило молотом в сердце. Он позвонил на работу и сказал, что выходит тотчас.