Перевоспитание - [5]

Вогт находился все еще в отделе охраны, когда я там появился. При виде меня он сморщился.

— А я думал, вы уже ушли.

— Почти, — произнес я радостно. — Вот только решил кое в чем вас убедить, и теперь мне нужно ваше содействие. Не могли бы вы вызвать сюда Андерсона на несколько минут?

— Зачем?

— Скажу вам, как только он появится здесь. Если, конечно, вы не хотите, чтобы невиновный человек попал в тюрьму.

Вогт задумчиво посмотрел на меня, прежде чем подойти к радиоустановке. Затем связался с сотрудником на первом этаже и приказал ему прислать наверх Андерсона.

Вошел Андерсон, он был раздражен.

— У вас ко мне дело? — спросил он Вогта.

Вогт указал на меня.

— Мистер Стоунман хотел бы поговорить с вами.

Андерсон изучающе посмотрел на меня.

— Вы были а ювелирной секции на первом этаже. Потом появились там опять и столкнулись со мной.

— У вас хорошая память на лица, — сказал я.

— Мне это необходимо для работы, — пояснил он.

— Знаю. Сегодня утром вы увидели человека по кличке Толстый. И задержали его за кражу мужских часов.

— Неудачник, — проговорил Андерсон. — Ловлю его уже не первый раз.

— Только на этот раз он ничего не брал.

— У него же их нашли.

— Это очень просто сделать.

— Что вы имеете в виду?

Я посмотрел на Вогта:

— Обыщите, пожалуйста, Андерсона.

Андерсон покрылся красными пятнами.

— Ни за что на свете.

— У вас не должно быть никаких опасений, — пояснил я. — Просто мне нужно кое-что доказать,

— Нет, — сказал он. — Я скорее уволюсь.

Вогт поднял руку.

— Не пойму, почему бы тебе не оказать содействие мистеру Стоунману.

— Не выйдет, — сказал Андерсон. — Я ухожу. — И направился к двери.

Я преградил ему путь.

— Не спешите.

— Никому не дам себя обыскать, — проговорил Андерсон.

— А почему? — спросил я. — Если вам нечего прятать, какое это имеет значение, а?

Андерсон указал пальцем на меня.

— Не суйся не в свои дела.

— А мистер Стоунман прав, — проговорил Вогт. — Если тебе нечего прятать…

— Нет, — отрезал Андерсон. — Отойдите от двери.

Я улыбнулся.

— Только после обыска.

Андерсон бросился на меня. Я отступил в сторону, схватил его за руку и заломил ее назад.

— Проверьте его карманы, — попросил я Вогта. — А после, если потребуется, я извинюсь.

Вогт начал с плаща. Первое, что он вынул, были женские часы. Я от неожиданности ошалел. Ничего подобного я туда не подбрасывал. Это точно. Затем Вогт извлек коллекцию заколок, колец, ожерелий и часов, прежде чем дошел до браслетика, который подсунул я. Андерсон поработал в тот день неплохо, лучше тех воришек, от которых охранял универмаг; значит, он не только болтал с девушками, наклонившись над прилавками с ювелирными изделиями…

— Это немножко не то, что я задумал, — проговорил я, — но все равно подтверждает мою идею.

— Не удивительно, что ювелирная секция несла такие большие потери, — сказал Вогт. — Мог подозревать кого угодно, только не своего сотрудника, и Андерсон это знал. Кому же теперь можно доверять?

Я отпустил Андерсона, который стоял, плотно сжав губы.

— А теперь, — сказал я, — после того как Андерсон в ваших руках, полагаю, вы займетесь Толстым.

— Я сообщу нашему адвокату, чтобы обвинения были сняты.

— И что произошла ошибка, — настаивал я.

— Позабочусь и об этом. С вашего клиента снимут обвинения. — Вогт протянул мне руку. — Я вам очень благодарен.

— Спасибо Андерсону. Если бы он не выбрал в качестве своей жертвы Толстого, вы бы по-прежнему имели кучу неприятностей. — Я посмотрел на свои непригодные часы, а затем на те, что висели на стене. — Слушание дела Толстого начнется через полчаса,

Вогт открыл дверь и позвал охранника в форме.

— Уведите его, — указал он на Андерсона. — Я подойду через минуту, и внизу мы оформим арест.

После того, как они ушли, он поднял телефонную трубку.

— Я звоню нашему адвокату. Он к тому же необходим мне по делу Андерсона.

Когда я покинул универмаг, уже шел снег, и я направился в «Грип Келли». Четкос и адвокат универмага позаботятся об освобождении Толстого. Я им не нужен, а Снаффлз наверняка изнывает от нетерпения, желая узнать, как обернулось дело.

Снаффлза я нашел за одним из столиков с хорошенькой блондинкой лет шестнадцати.

— Что она делает в таком месте? — спросил я.

— А, — произнес Снаффлз, сжавшись. Затем лицо его просветлело. — Это Фрэнсиз, дочь Макса. Она приехала на день раньше.

Я нахмурился.

— Кто такой Макс?

— Ну, Макс. Ты знаешь Макса.

Он так вращал зрачками, что я вспомнил — звали-то Толстого Максвелл Пенкост, и так к нему обращались только в суде.

— А, — проговорил я и кивнул девушке. — Знаком с вашим отцом. Я думал, вы значительно моложе. Кажется, он купил какие-то игрушки…

Она хихикнула.

— Я несколько лет не видала папу. Он, вероятно, забыл, что дети растут.

— Думаю, так оно и есть, — согласился я.

— А я не вернусь обратно, — с гордостью сказала она. — Отец еще не знает, что я остаюсь жить с ним.

— Великолепно. Рад это слышать. — Я взял Снаффлза за руку. — Простите, мы на одну минуточку.

Я отвел его от стола.

— Почему ты не отвез ее в его комнату?

— Я как раз ее там встретил, когда она пыталась туда проникнуть. Толстый не хочет, чтоб она появлялась у него. Это логово в очень плохом районе. Он собирался поместить ее в гостиницу.