Перевороты. Как США свергают неугодные режимы - [19]

Следующие два месяца американские корабли поддерживали успешную блокаду, не позволяя испанцам доставлять запасы или подкрепление своим войскам в Пуэрто-Рико. Испанцы, впрочем, были слишком сосредоточены на Кубе и практически не уделяли внимания меньшему острову. Как и американцы. Надеясь воспользоваться ситуацией, семнадцатого июля члены новой палаты представителей Пуэрто-Рико провели первую сессию. В тот же день к работе приступил Кабинет министров под управлением Муньоса Риверы. Он удержал власть всего на восемь дней.

В восемь сорок пять утра двадцать пятого июля отряд морпехов с американской канонерки «Глостер» высадился около Гуаники, на юго-западном побережье острова. После небольшой перестрелки, в которой солдаты не пострадали, они оцепили город и подняли над зданием таможни американский флаг. Как только он затрепетал на ветру, США, по сути, взяли Пуэрто-Рико под контроль. Все органы испанской власти, включая автономное правительство, быстро исчезли.

Некоторые пуэрториканцы с нетерпением ждали будущего под американским руководством. Они надеялись, что наступит период формирования государства, который продлится примерно лет двадцать, за чем последует – в зависимости от политических пристрастий – независимость или присоединение к США. Многие вдохновились многословным заявлением американского генерала Нельсона Майлза, прозвучавшим в конце июля:

«Мы пришли к вам, жителям страны, которую столетиями подавляли, не с агрессией, но, напротив, ради вашей защиты… Это не разрушительная война, наши военные силы принесут вам множество преимуществ и благ цивилизации».

Война в Пуэрто-Рико была несущественной, ее полностью затмил кубинский конфликт. Потерь с американской стороны практически не было – всего девять убитых и сорок шесть раненых. Испанцы и пуэрториканцы пострадали сильнее: четыреста пятьдесят солдат и мирных жителей оказались убиты, ранены или захвачены в плен. Ричард Хардинг Дэвис, именитый американский журналист, обозревавший события, позже назвал эту войну «приятной прогулкой».

Во время мирной конференции в Париже в декабре 1898-го, где обсуждали условия капитуляции, Испания попыталась вернуть Пуэрто-Рико, заявив, что США никогда ранее не оспаривали ее суверенитет на острове. Испанцы даже предложили отдать взамен любую другую территорию, лишь бы сохранить Пуэрто-Рико. Однако президент Маккинли отверг все предложения. На частном инструктаже он заявил американским представителям о решении присоединить Пуэрто-Рико к США. Испанцам, ослабленным после поражения, оставалось лишь согласиться.

Восемнадцатого октября на официальной церемонии на балконе дворца губернатора Сан-Хуана испанские военачальники передали власть над Пуэрто-Рико американцам.

«Все прошло тихо, – сообщалось в „New York Evening Post“, – без особой шумихи, можно было наблюдать некое воодушевление. Через час после окончания мероприятия улицы опустели. Однако эта краткая церемония навсегда окончила правление Испании на Пуэрто-Рико».

Ни один американец, живший в 1898-м, не сомневался в причинах Испано-американской войны. Она разразилась из-за единственного вопроса: кто будет управлять Кубой? Ситуация на острове привела к конфликту, Куба стала одновременно и полем битвы, и наградой за победу. Но когда испанские и американские дипломаты сели за стол переговоров во Франции, им пришлось решать судьбу иного края, огромного и неизвестного американцам, который лежал далеко от их берегов.

Куба много лет будоражила воображение американцев, по крайней мере с тех пор, как Томас Джефферсон написал о своих надеждах, что однажды остров станет частью США. С Филиппинскими островами дела обстояли совершенно иначе. Редкий американец вообще знал, где они находятся. И все же в результате победы коммодора Дьюи в Манильской бухте США вдруг захватили над ними власть. Никто этого не планировал. Президенту Маккинли предстояло решить, что делать с обширным архипелагом.

Самой известной чертой характера Маккинли была непредсказуемость. Практически у всех людей, с которыми он встречался, создавалось впечатление, что он с ними согласен. Маккинли редко делился сокровенными чаяниями даже с ближайшими советниками. Историки описывают его как «загадочного человека», чьи помыслы «тщательно скрыты» и кто «прячет свои убеждения под хитросплетением фраз, светских и мудрых».

Сперва Маккинли, казалось, лишь хотел заполучить достаточно филиппинской земли для постройки военно-морской базы в Маниле. Затем он раздумывал, не подарить ли островам независимость, возможно, под международную гарантию. В конце концов на его решение повлияли менее мирские соображения.

Маккинли был искренне верующим христианином, который жил в эру религиозного возрождения. Позже он расскажет группе методистских миссионеров, что во время поиска ответа на филиппинский вопрос он несколько раз падал на колени прямо в Белом доме и «молил всемогущего Господа о мудром совете».

«И одной поздней ночью меня осенило, – сообщил Маккинли. – Нам ничего не остается, как завладеть всеми островами. Мы просветим, обучим филиппинцев и обратим их в христианство. Божьей милостью мы сделаем для них все, что только сможем, ведь они наши собратья, за которых, как и за нас, умер Христос».